Meryl Streep*

► Имя Фамилия: Стелла Гибсон ► Возраст: выглядит на 50-60 ►Трудоустройство: что-то связанное с политикой или бизнесом

► Вид: на ваш выбор ► Легенда: -

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Не женщина, а настоящая акула. Такая даст фору любому мужчине, будет держать его под каблуком, властная и целеустремлённая, у неё всегда всё под контролем, она добивается успеха в том, за что бы берётся.
В плане истории я вижу два варианта для персонажа:
1) активная политическая особа, рьяно отстаивающая права существ и открыто выступающая за их мирное сосуществование с людьми под одним небом.
2) бизнесмен и предприниматель, владеющая крупным фармацевтическим сектором и производящим лекарства, известные по всему миру.
Это нас подводит к самой интересной части.
Мой герой не в ладах ни с одной из своих голов (а их, как известно, у гидры много), что в прошлом стало причиной для нескольких неприятных инцидентов, в результате которых погибли люди. В настоящий момент он учёный, активно изучающий физиологию и анатомию существ, из чего можно вести две диаметрально противоположные сюжетные ветки: или Стелла со всей добротой своего любящего сердца крышует несчастного меня и всех тех, кто только учится владеть собой,  и финансирует различные научные и исследовательские работы, или же  играет грязно, преследуя свои собственные мотивы, желая заполучить редкое вещество/яд/etc., которые можно добыть только заимев контакт с  определённой тварью. А тут такой удобный экземпляр - учёный, способный раздобыть всё что угодно, да ещё и легко поддающийся шантажу.
От себя скажу, что хотел бы больше видеть эдакую злодейку, которая вкладывает огромные материальные ресурсы в благое дело, но и стремится не остаться в дураках. Такой персонаж обязательно найдёт место в сюжете, не говоря уже об активной поддержке остальных игроков проекта, и сам я с огромным удовольствием в это буду играть.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

*Внешность менябельна, но хотелось бы видеть взрослую роскошную женщину,
как альтернатива - Джиллиан Андерсон или Сигурни Уивер.
Ничем вас не ограничиваю, хотите быть человеком - будьте, существом - прекрасно, я с радостью помогу вам с выбором легенды, хотите другое имя - ваше право, мне не принципиально.
Пожелания достаточно простые и очевидные, как то, что солнце встаёт на Востоке - приходите и любите роль, развивайте, плетите интриги и козни или вершите добрые дела, а мы вас обязательно окутаем любовь и никуда не отпустим :з
Зовите в гостевой, и я обязательно примчусь, или сразу добавляйтесь в любой удобный для вас месседж.

пример поста

Звон в ушах из-за прилившей к лицу крови мешает расслышать шаги и голос чужака, нарушившего покой его холостяцкой обители, места, где когда-то стоял звонкий детский смех, но он ушёл вслед за женой, забравшей с собой и дочь. Сукой, решившей, что Брюс - плохой отец. Детектив Робертсон каждый день видел и куда более отвратительных воспитателей, жестоких насильников, избивающих своих детей, заставляющих их воровать, чтобы спустить последний фунт на бутылку дешёвого пойла. А он лишь пару раз показался перед ребёнком в нетрезвом виде и со следами белого порошка над верхней губой.
Он бы, возможно, пожалел о том, что слишком поздно осознал, что пора меняться, тогда, когда пути обратно уже не осталось - дорогу в прошлое ему перекрывала стена из пагубных привычек и поступков, позор которых никогда не получится забыть. Но слишком отчаянно желал, чтобы грубая ткань сжала горло, врезаясь в кожу до багрового синяка, сдавила глотку и хриплые стоны умолкли навечно.
Лёгкие неожиданно раскрываются, набирая максимально воздуха, и без минуты удушенный давится кашлем, теряя сознание.
Переживший аусфиксийный шок пациент приходит в себя только в больнице, когда страшная, как и болшинство английских женщин, медсестра меняет иглу в катетере и загоняет её в вену, а питательный раствор струится по крови. Брюс облизывает пересохшие губы, пытается что-то возразить на слова врача о том, что спасший его жизнь мужчина дал показания и со стопроцентной уверенностью заявил, что неказистый суицидник просто заигрался в "Собачий кайф" и не смог вовремя остановиться. Шею снова стягивает холодная змея, дрожащими пальцами коп касается припухшей красной полосы на коже и замолкает, сберегая немного сил на будущее.
Картинки за окном машины пролетают слишком быстро, чтобы Робертсон успел сообразить, где он и куда его везут. Даже личность водителя до его неокрепшего сознания пришла через минут десять монотонного созерцания придорожных столбов и лесных массивов. Находиться рядом с Брэндоном ещё более отвратительно, чем принимать, что тот спас его от скоропостижной и нелепой кончины, а проезжая над рекой по мосту Брюс уже понадеялся, что отвезут его в лес, чтобы убить собственными руками. Причин для этого о топ-менеджера было более чем достаточно. Доставлять такое удовольствие своему экс-любовнику детектив не желал, потому несколько раз дёрнул на пробу ручку двери, но безуспешно - замок не поддавался, а клыкастая улыбка сверкнула в зеркале заднего вида.
Его квартира теперь кажется ещё более отвратительной чем раньше, в ней застыл дух незавершённости, неполноты действия, но в наркомане нет сил, чтобы разбиваться с этим. Даже поношенные туфли ему помогает снять Брэндон, он же и укрывает пледом, после чего суёт свой нос в самые потайные углы квартиры.  Каждый найденный шприц или пакет с таблетками падает к подножию дивана, словно кот, который хвастается добычей и приносит задушенную мышь к ногам хозяина. Нелепая ассоциация вызывает слабую улыбку, но она быстро растворяется в страхе, который накатывает огромной волной, когда сильные руки хватают за грудки и поднимают вверх.
Тяжело. Невыносимо дышать. Но теперь уже не конопляный канат или дорогой галстук, подарок бывшей жены, не пропускает кислород в кровь, а правда, которая была так близко, стоило только протянуть руку, чтобы коснуться её. Пытаясь свести счёты с жизнью Брюс эгоистично думал  о себе, но не задумывался как это скажется на репутации единственного дорогого ему человека.
-Я извинюсь перед  ней и больше не буду употреблять, - совершенно искренне говорит инспектор, но щеку рассекает болью, а голова по инерции уходит вбок. Прикушенный язык немного болит, Брюс сглатывает кровь и шипит: - Делай что хочешь, - обратно возвращаясь на диван и разворачиваясь к гостю спиной. Гостеприимного приёма не будет - решил остаться, будь добр - ищи спальню сам.

Мятые купюры и несколько монет мелочи оттягивают карман. У Брюса нет при себе ничего кроме налички, даже телефон дома оставил, от соблазна подальше его продать. Утренний Эдинбург удивительно спокоен, и детектив ловит себя на мысли, что если бы видел его таким чаще, то возможно любил его больше и не только за отвратительную грязь из людей, которые испортили эти прекрасные улицы.
Женщина в приёмной клиники, удивлённая столь раннему гостю, лениво отрывается от раскладывания пасьянса и сипло спрашивает:
-Что вам нужно?
Пачка банкнот опускается на глянцевую поверхность столешницы и без лишних слов больной идёт в кабинет к врачу.

Через пару часов лекций и персонального составления графика лечения входная дверь тихо скрипит после щелчка ключа в замке. Пряный аромат еды, идущий из кухни, манит к себе, и Брюс подчиняется ему. Брэндон возится у плиты, стараясь не подать вида, что немного переживал, а Робертсон с порога закатывает рукава до локтей, показывая, что свежих точек от иглы на его теле нет. Они обедают в полной тишине, каждый погружён с свои мысли, но в тайне детектив восхищается, что успешный и привлекательный менеджер ещё и искусный повар.
Днём у каждого из них своя жизнь. Брюс проводит часы с такими же как он - желающими стать лучше, отстугивает клинике всё более крупные чеки, постепенно замечая, что синяки на предплечье почти прошли, а глазам вернулся давно погасший блеск. О том, что в это время делает Брэндон, он старается не думать - трахает каких-то вшивых девиц или таскает их к нему в квартиру, быть может заставляет кончать и кричать от удовольствия прямо на диване или нагибает её над столом, где с утра они вместе ели яичницу с ветчиной. Это не его собачье дело.
Но на третью ночь засыпая в гостиной перед телевизором с бесконечно ворчащим каналом телемагазина проходящий лечение коп срывается. Ему хочется ощутить чужую близость, не только морально, пристальный взгляд, который следит за тем, что ни грамма героина не перешло черты этой квартиры, но и физической. Больной физической близости человека, которому он причинил боль и который заставил страдать его.
Брюс забирается в кровать, медленно проползает по скрипящему и прогибающегося под весом тела матрасу, ложится рядом и почти тут же ощущает руку, обнимающую его поперёк живота. Сомнения, которые всё же иногда забирались в голову, вопросы "а смогу ли я?", "получится у меня избавиться от зависимости?", "кто поддержит в сложную минуту?" мгновенно теряют смысл и мужчина засыпает крепко, как давно уже не спал.

Ночные визиты становятся нормальной практикой, две зубные щётки в стаканчике на раковине уже не удивляют, как и две грязные тарелки, пара кружек и целый склад дорогой фирменной обуви, которую принёс с собой Брэндон. Лучшим словом для описания всего происходящего может послужить размеренность. Никогда ещё жизнь Брюса не была так похожа на зажёванную в кассете плёнку, повторяющую раз за разом один и тот же фрагмент, но что самое странное - ему это даже нравилось. Как и их разговоры друг о друге, списке продуктов, которые надо купить, или споры о том, какое чистящее средство лучше подойдёт для ванной.
Всё было так идеально, что Робертсон устал ждать удара в спину и решил сам всё разрушить, пока это не стало сюрпризом.
Забитый доверху вещами чемодан подпирал кровать, а Брюс сидел в кресле с целой стопкой бумаг на журнальном столике напротив. Когда ничего не понимающий Брэндон сел на диван, он начал доходчиво и вкрадчиво объяснять:
-Я разжаловал свой же рапорт на тебя и признался в том, что фальсифицировал улики против тебя, пусть мы оба и знаем, что были они подлинными, - оперевшись локтями на колени, он сплёл пальцы в замок и положил на них колючий от щетины подбородок, внимательно посмотрел на сожителя, - твоей карьере больше ничего не угрожает. Вряд ли на старой работе тебе обрадуются, но ты легко можешь найти местечко и получше, с твоими навыками не о чем переживать.
Брюс встал и открыл входную дверь, не отрывая взгляда от чуть опешевшего мужчины.
-Спасибо за помощь и за то, что образумил. Я обязательно тебе верну долг, как только встану на ноги.
Сжатые в тонкую полоску губы давали понять, как тяжело выходит каждое слово. Брюс хотел бы, чтобы он остался. Чтобы они оба были вместе, так же просыпались в одной кровати в объятиях друг друга и Брэендон ставил перед ним по утрам вместе с горячим завтраком стакан воды и клал таблетки от неизлечимой болезни, о существовании которой даже умудрился на время забыть. Но держать рядом и дальше из жалости он не мог, не хотел, чтобы на него смотрели как на жалкую тень прошлого себя, подкошенного здоровьем и трудно переживаемой зависимостью.
К тому же и сам Брэндон был зависим, но ни разу застукать его с женщиной или мужчиной Робертсону не удалось, что могло значить одно - животное изголодалось, надо лишь выпустить его на волю.

Доминика злило, когда сын утаивал что-то. Такие секреты пускали его терапию под откос, а значит, необходимо было снова приструнить одного из них, чтобы удержать под контролем всех. Оставалось понять, кто из них заигрался.

На улице царила вечерняя тишь, и это не совсем то, что нужно чуваку, занимающегося бизнесом по продвижению продажи котят в массы. Мама говорила, мол, сына, не сиди долго за компьютером, посадишь зрение и испортишь режим. А парень весь такой «мам, я сам знаю, что делать». Довыёбывался.

Если бы в резюме была графа «Ваш любимый вид спорта», Магда бы без промедления вписала туда «Бег от проблем». Отличный спорт, в котором было одно-единственное условие: увидел на горизонте проблему – беги в противоположном направлении. За всю свою жизнь Магда нагоняла уже такой внушительный километраж, что могла бы претендовать на золотую медаль.

Знаете эту нелепую девчачью болтовню, которая не несёт в себе ровным счётом никакой смысловой нагрузки? Леона ненавидела её всем сердцем, предпочитая говорить коротко и по существую, однако как иначе создать иллюзию приветливости и дружелюбия, которое тебе совсем не свойственно.

Чжоу Сун Фей, язык сломаешь пока выговоришь. Интересно где тут имя, а где фамилия. Имя немного намекает на мейд ин чайн, или около того. Мда уж, ладно, лишь бы по-английски говорил без ярко выраженного акцента и его было видно из-за барной стойки. А то бывала она в этих странах изящного разреза глаз - практически как в лилипутию съездила, и это касается размеров всего. Без исключений.

И им невероятно повезло быть семьей не только по крови, но и по воле рока. Цербер, Лернейская Гидра и Орф. Они стали семьей еще до того, как родились. Да и было бы весьма неловко если бы его брат или сестра оказались простыми людьми. По крайней мере Орфу было бы крайне неловко их ненавидеть.

- Что твой последний клиент, он еще жив после почти 20 правок изначального эскиза? - взгляд снова вернулся к сидящему рядом другу, и Сун весело фыркнул, убирая мешавший хвост куда-то за спину, - учти, при объявлении его без вести пропавшим ты первый попадаешь под подозрения.

В баре они бывали не так и часто – Лаки не слишком любил шум и толпу, но последняя выполненная работа заслуживала того, чтобы прилично или не очень надраться в баре, а на следующий день лежать, отпаиваясь апельсиновым холодным соком и стеная о тяжкой доле татуировщика.

Не ешь людей. Даже ментально не ешь.

Такая же черепица, как и у соседей, фасад и беседка в тени раскидистых деревьев, чьи ветки так и норовят постучать в окно. От самого места веяло опасностью, словно хозяин настоятельно рекомендовал подумать всем гостям, прежде чем нажать на дверной звонок, собаки скуля пробегали мимо, а птицы держались подальше.

Он все так же нетороплив и на редкость спокоен, впрочем, как и в любой другой раз, когда его дом посещают те или иные люди, не намеревающиеся с порога наделать в нем пару новых дыр, - после выхода существ "на свет" все словно с ума посходили, право слово.

Примерно полдня Сид ругался с организатором банкетов, которая притащила просто невозможно ужасные скатерти, по мнению Пака, достойные разве что сельской столовой, а не фуршета в честь открытия крупной выставки, на котором соберутся все сливки Эдинбурга.

Карин догадывалась, что эта курица могла бы потащить ее на эту демонстрацию, а потом и вовсе заставить писать целые статьи, которые бы потом она выдавала за собственные, поэтому, не обращая внимание на реплики Черри, женщина покинула редакцию и, дабы скрыться от фрик парада, отправилась... поесть.

Нежными и трепетными гетеросексуалами юноши, на чьи головы Олли свалился как гром среди ясного неба, явно не были. И на завсегдатаев церкви по воскресеньям тоже не походили. А, значит, душевный разговор с ними можно вести.

Участь магазинчика заботила Сидни больше, чем ее собственная участь. Ведь если что-то сейчас начнут творить, а ее там не будет, бедный студент-недоучка, который заикается через слово, схватит какой-нибудь инфаркт прямо под гроздью монет на счастье.

Ты же знаешь, что ничего хорошего не случится в конце?

Она провела в Эдинбурге достаточно долго, чтобы установить с этим городом связь. Словно паук, плетущий паутину, она постепенно расширяла сеть своих ощущений на весь город, кусочек за кусочком беря столицу Шотландии под свой неустанный контроль. Агнес знала, что Кэмерон не одобряет этого, но ничего не могла поделать. Её природа требовала пустить корни, словно в объятия заключить под свою защиту место, где она живёт.

Ладно, самой себе-то можно признаться, что Чейси немного её пугает. Слегка так. До жути. Нет, не в смысле она страшная, как смертный грех (кто вообще эти грехи-то в жизни видел, Магда вот ни одним глазком), а в том плане, что взглядом могла к месту пригвоздить, как римляне Иисуса к кресту (для протокола: такую картинку Магда видела много и с разных ракурсов, даже временами в 3D).

У него всегда находились дела поважнее, чем смотреть по сторонам и замечать окружающую действительность, пока окружающая действительность не начинала злорадно наседать на пятки в облике налогового инспектора, подозревающего в подделке налоговых форм, гиперактивной молодящейся соседки, возрастом немного за сорок, живущей в соседнем доме или прикидываясь до тошнотворности ровными улицами в самом чистом гетто в мире.
Просто какой-то ебучий переулок сурка.

В то время, как преступники быстро и решительно взяли в заложники значительную часть посетителей научного центра, бравый Храмовник отвешивал люлей, а девушки старались выжить в суматохе, Ирвин МакДугалл, детектив-сержант Эдинбургского SCD, был крайне занят в женском туалете.

Я искренне скучала по временам, когда вселяла в народ праведный трепет. И в какой-то момент я совсем забыла про здравый смысл. Забыла о том, что передо мной стоит мой потенциальный убийца, а мой единственный шанс спастись остался позади его широкой спины. Я ведь не умею вырывать сердца голыми руками. Я могу лишь скрыться за дверью, которую открыла за зеркальной гладью, и больше никогда сюда не возвращаться.

Какими бы ни были современные реалии, многие устои сохранились лишь в виде праздных названий и формальностей. Браун вот валялся в позе звезды в шикарном приталенном костюме, который знатно потрепало когтями и лесной почвой – тот еще рыцарь.

Настойчивость и упорство – качества настоящего лидера. Их Паркер переняла у зазнобы своего сердца, хотя и старательно пыталась не думать о том, что чем больше они проводят времени с Виктором, варятся в котле одних и тех же событий, тем больше они становятся «той самой парочкой», которых уже не воспринимают как отдельно взятые лица, а исключительно как сиамских близнецов.

Кто знает, что может учудить пьяный Ледяной Джек? Даже он сам не был уверен в своей адекватности. Может, он просто наморозит ведерко льда для очередной бутылки, а может превратить город в свои ледяные чертоги. Слишком опасно и не предсказуемо поведение пьяного существа.

Память Мелюзины помогать упорно отказывалась, злорадно подсовывая воспоминания, совсем не относящиеся к делу: пережаренную курицу на свадебном пиру, густо-алые отсветы гранатов на пояске чуть ниже края кубка…

За миг до того как он потерял сознание, он почувствовал как валится на пол, сильно ударившись головой. Боль смешалась с огнем, что уже захватил его, сжигал изнутри, выжигал лишнее, освобождая место для чего-то нового. Если это конец... ну что ж - могло быть и хуже.

Она поджала губы не зная, как будет правильно – благое сейчас может выйти сущим злодеянием завтра, а обида обернуться спасением. Равновесие могло в любой момент сместиться, а «хорошо» и «плохо» хотя и оставались какими-то абсолютами, но были зачастую слишком локальны.

Здесь не было места ни для личных приязней, ни для собственного выбора. Иные, недоступные для осознания силы напополам с внутренним огнем человека, его собственным стремлением сделают выбор сами, и уже после можно впустить избранных не только к тайнам Ордена, но и в круг тех, кого можно назвать братьями.

Стянув лицо в куриную попку, беззвучно похныкав, Янг сладко потянулась, выгибаясь в невообразимую дугу. Стук, звонок. Причем звонок такой стеснительный, короткий и кроткий, будто бы звонивший этим звонком боялся потревожить обитателей дома. Зачем тогда звонить то?

Похоже, господин Шоу опаздывал. Стоя у дверей в ожидании политика, Робин успел пролистать ленту Инстаграмма и Фейсбука, выложить сэлфи на фоне скелета археоцета и вступить в жаркий спор о правильности произношения средневалийского под записью с видео какой-то начинающей фольклорной группы.

И если с молодым пареньком напротив Ивонн чувствовала себя более-менее спокойно, то при виде вошедшего незнакомца, у нее сердце упало в пятки и она непроизвольно задержала дыхание, совсем забыв о том, что дышать, вообще-то, жизненно необходимо.

Зверь уже начал было разговаривать сам с собой, перечисляя то, чем он мог бы занять себя, когда в дверь постучали.
- Нет никого. Валите к чертовой матери.

От испанского звенело в ушах, Зоя понимала язык на уровне "да, нет, спасибо", ей и английский неродной был, а тут... Испанский, до черноты загорелые мексы, палящее солнце, от которого не спасали даже кондиционеры, и грязь, грязь, грязь. Так себе обстановочка. На двоечку с натягом.

Ему нравилось быть старшим братом, быть ответственным за кого-то еще. Иногда он перегибал палку, когда дело касалось его сестры. В школе, когда кто-то из его банды возмутился, что с ними таскается «какая-то девчонка», Флетчер познакомил нос того бедолаги со стеной.

- Что? - Взъерошенная Чейс выныривает из бумажного моря и таращится на Магду словно первый раз её видит. - А что, детское кафе в паре кварталов их не устраивает? - Судя по взгляду малютка и Шлюху пытается пригвоздить к позорному столбу. - Ладно, сделаю. - Чейс с явным облегчением выходит на берег, бумажные волны тоскливо облизывают ей пятки, пара замыленных листов А4 на прощание падает на пол.

Дверь тихо скрипнула, и Лаки подумал, что, похоже, пора вешать на дверь колокольчик. Хотя бы будет слышно, что кто-то входит. И тут же вздохнул. Звон колокольчика надоест ему через два дня, и он выкинет его в помойку.

Хороший предлог «любовь», верно? Как будто бы всё оправдывает, даже строительство новой эры на чужих костях.

Однажды Ларс его поймет. Обязательно поймет, что все, что Виктор делает это для него, для них. Для Ларса, что так боится явить миру свою сущность, что в итоге она сводит его с ума. Для Доминика, который должен расправить крылья, для Леоны, что бы она наконец была в безопасности. Для мальчишки, что так неумело прячет проступившую чешую под слишком длинными рукавами, для тех, кто так долго прятался от охотников одержимых убийствами, для тех, кто устал прятаться и скрываться. Для затравленных, угнетенных, вынужденных прятаться и играть по чужим правилам.

А сколько ещё не открыто! Сколько не воплощено! Существа не изучены, «Нобеля» не получила, дерево не посадила, сына не родила… впрочем, последнее, кажется, для мужчин. Но да Бог с ним, с тем деревом! Жить хотелось – вот в чём вся суть!

Сун тихо фыркнул со смеху, разуваясь и наблюдая презабавную картину выгула бугимена за шкирку как нашкодившего кота. Сам он этикет восточных народов еще хоть как-то знал.

- Не смей дрочить о мою штанину!

- Майки, Майки, Майки, слышишь меня? - Шоу говорит тихо и быстро, как будто объясняет что-то жизненно важное, например, что сломает идиоту руку, если тот еще раз ее протянет кроме как для рукопожатия. - Мне нужен этот парень, Майки, мы договаривались с тобой, а теперь ты приходишь сюда и несешь какую-то хуйню про то, что передумал.

Рот непроизвольно наполняется слюной от аромата и вида. Еще рано. Да, можно поддаться инстинктам и желанию, вцепиться зубами в плоть прямо сейчас, мощными рывками выдирать лакомые куски, упираясь руками в тушу для удобства, жадно пережевывать, наслаждаясь вкусом, и так раз за разом, пока не придет чувство сытости, а после довольно откинуться рядом на спину, лениво выковыривая застрявшее меж зубов. Но не зверь же она, а весьма приличная (ха-ха!) сирена, и на сегодня запланирован ужин в интеллигентной обстановке, где мясо подано на красивой тарелочке, прошло термическую обработку, руки вооружены не когтями, а вилкой и ножом, и пьешь ты не кровь, а красное чилийское.

Это чувство было привычным. Каждый раз, когда я оказывался без лишней копейки в кармане в незнакомом городе, начисто лишенный в нем связей, то чувствовал беспокойство в какой-то обыденной человеческой манере. Но я знаю, что не человек.
Мне всегда было интересно, как именно чувствуют люди. Точно так же?

- Что тут рассказывать, у нас в стране теперь, считай, одна история на всех. Как домой вернулся, узнал, что родители погибли – отец на фронте, а мать с горя. Брату под Харьковом ногу оторвало. Сестра вернулась – чисто мужик в юбке. Смолит почище меня, матом ругается так, что хоть записывай за ней. А была, знаешь, какая хорошая? – Волков криво улыбнулся и вздохнул. – Платьица, косища с мою руку, Есенина наизусть декламировала. Стесало с нее все стихи, все вот это девичье. Глядит на меня, а от всего лица одни глаза остались, и те…

Выходила, прости Господи, хуйня какая-то.

По стенке разлетелись мозги, а Синклэр достал платок и быстро стёр следы с лица, вдохнул и повернулся к Агнес, протягивая ей второй пистолет.

Но у почти всякого существа есть встроенная по умолчания черта способствующая выживанию — приспосабливаемость. Можно сколько угодно ненавидеть саму себя, угрызаться виной, но к этому привыкаешь. День за днем привыкаешь к этой тяжкой ноше и иногда даже не обращаешь на нее внимания. Не забываешь, нет, просто понимаешь, что страдать все время, все двадцать четыре часа в сутки, нет смысла. Этим вину не искупить и никому не помочь.

Мне почти три тысячи лет, но я хочу татуировочку с именем возлюбленного где-то на уровне сердца

Казалось иногда, когда воспоминания накатывали с новой силой и яркостью, что время просто застыло, и все стрелки часов замерли на одном месте, даже секундная. Мироздание словно предлагало вновь и вновь переживать самые тяжёлые моменты из не самой длинной жизни.

– Она боится тебя, черт подери. Собственного брата. Боится, что ты отречешься от нее или всадишь пулю в лоб, как только узнаешь.

Ему всегда нравилось это выражение глаза, когда как в сказке "и молвил зверь человеческим голосом". Тут, кстати, животные в сказках говорят? Он вот не слышал не одной. А чуть южнее - да, там вполне себе говорящий кугуар обитает.

В силу своего дрянного характера, Мора могла насолить многим, потому что она сначала говорит или делает, и только потом думает. Дурная привычка, как курение.

Это «наше» внушает уверенность в завтрашнем дне. Виктор говорит так, словно остановился в полушаге от утопии, а старший ему верит беспрекословно, чувствуя сердцем, что тому под силу сделать всё, чего бы он не захотел. Он выгрызет для них всех счастье, которого они все заслуживают, если переговоры и мирная тактика не помогут.

Где-то в оставленном капкане умирает маленький кролик.

- А знаешь, Андрюша, что самое главное? Что мне абсолютно плевать, когда они там подохнут. Я знаю точный отведенный срок, но это все – не мое дело, не мне решать, кому жить, а кому умирать.

Можно долго обманывать людей, но себя не обманешь, от себя не убежишь и не спрячешься – хоть в Эдинбурге, хоть в Антарктиде, хоть на другой планете, практически с равной вероятностью.

А  что у вас случилось хорошего или плохого? Давайте посчитаем счастливчиков и неудачников, держу пари, вторых будет больше, ведь каждый из нас так обожает возможность всласть поныть…
Одним словом, радиостанция работала в «штатном режиме». Никаких сюрпризов. До обеда оставалось полчаса.

Момент, когда его женщина еще не появилась в дверях, а Волк уже почуял ее, как умеют чуять только те, кто любит. Не слухом, не нюхом, всем хребтом, остановившимся на двери взглядом, до того, как ухмыльнется кривовато и спошлит что-нибудь, приветствуя ее появление. Медведь и спит и не спит на своем топчане, смотрит из под ресниц, молча, всегда молча.

Раньше депрессия казалась Тому чем-то вроде статуса в инстаграм или фейсбук, ну, из тех, что вписывают тупые подростки, дабы привлечь к себе внимание. Ах, я такой необычный, я схожу с ума, у меня есть справка! Смотрите, смотрите все! Тьфу… Он вгрызся в добытое яблоко и облокотился о стену рядом с дверью.

Любовь, она страшнее смерти. Горше смерти. Сильнее и беспомощнее смерти.  Но в клятвах ни та, ни другая не нуждается. В клятвах нуждается хромая вера.

Век высоких технологий, наверное, тем и хорош, и плох одновременно – каждый оставляет во всемирной паутине следы, зажигает маленькие маячки, на свет которых можно ориентироваться, находясь даже за сотни и тысячи миль от искомого объекта; но и убежать становится совершенно невозможно, когда ты как на ладони у множества тех, кто, так или иначе, связан с этими следами.

Оно и не удивительно – если какие-то высшие силы существуют, то на их месте Леона тоже бы оставила этого мудака и дальше портить кровь обитателям этого мира, нежели поднебесной.

Она никогда не была хорошим способом опередить события и помочь людям, и привлекала лишь внимание полиции, но время от времени эмоции затмевали здравый смысл, который вкупе с опытом подсказывал Джеффри, что мешать фатуму не его задача, и все эти несчастные всё равно встретятся со своим кирпичом, который отправит их в лучшем случае на больничную койку, а в худшем к их богам.

- Да заткнитесь вы, а, – провыл Энди, закрыв лицо ладонями и попытавшись слиться воедино с ковром на полу. – А ты, юный зоофил, отпусти животное, оно так орет, я не могу думать.

В мыслях мелькнуло, как пытался более или менее адекватно перевести этому парню суть фразы, которую орали мужики: "Nikolai, Nikolai, Nikolai, ne mogu pozabit' tvoi lalilalai". "What does it mean "lalilalai?"

Только посмотрите на них: взрослые и уважаемые люди, некоторые даже слишком взрослые, некоторые слишком уважаемые, и где они оказались? Про таких рассказывают душещипательные истории в духе "Он родился, жил, добился признания, а потом сходил в бар возле дома, И ГДЕ ОН СЕЙЧАС?" к которым единственным закономерным, логичным и исчерпывающим ответом является короткое "В пизде".

Часто ли вас бьют? А по голове? Нет, это не намек на тупость и прочее, а вполне реальный вопрос. Спроси кто подобное у Ледяного Джека, и он с усмешкой сказал бы, что подобного смельчака нужно еще найти. Но как оказалось такие уникумы существуют, только вот удары предпочитают наносить со спины.

Перегрыз бы кому-нибудь сейчас руку для наглядности, и не сунулись бы больше, еще бы и по улицам ходили, оглядываясь через каждый шаг. Впрочем, последний пункт он вполне может им организовать, как только они отсюда вылетят. Красивой такой ласточкой от пинка под пятую точку.

Тишина в её ушах звенела тревожно и вызывала смутное чувство дежавю. Словно она уже слышала, как затихают чужие жизни, как место перестаёт их помнить, как они становятся лишь телами на грязном полу какого-то притона.

Библия учила, что каждый несёт свой крест, и по-хорошему то, что выпало на её участь – это часть того, что Бог на неё возложил, а она расклеилась, словно не может этого вынести.
И не такое люди переживают, в конце концов.

Милой девушкой, из чьей квартиры доносятся аппетитные запахи, была сирена. Да, та которая мужиков на кораблях пением своим заманивала и с удовольствием немногим позже разделывала. Вот только остальные соседи об этом не знают. Стоит этим "добропорядочным" людишкам узнать кто у них за стенкой, как все эти новые инстанции сбегутся толпой на их этаж и будут наперебой выяснять кто это, что это, с чем это едят и как это убить.

Великий доктор всея психиатрии Джек Дэниэлс открыл мне, что после изгнания из жизни моей семьи моим же мужем, я сублимирую семейные отношения в кругу своего общения?

Да, Роби не нужны были проблемы, но сейчас рядом с ним не было никого, кто мог бы дать хорошую затрещину за один только лукавый взгляд, а фейри не мог держать все в себе, особенно когда его распирали чувства, хотелось делиться, и поэтому история повторялась раз за разом

День за днем наблюдая за человеческими трагедиями, фомор все сильнее убеждался, что там, внутри, все еще сильнее изломано и искорежено.

До этого комната, в которой я жила, была мне также безразлична, как номер в отеле. Номер хороший, кровать удобная, ванная чистая, но это все равно, что остановка для пересадки на другой автобус или сухой островок, посреди большой лужи, от которого можно оттолкнуться, чтобы полностью ее перепрыгнуть. Она пустая, потому что она ничья. Была такой до того, как ты приехал и останется такой после.

Кто-то, от кого пахло пряными духами и отчаянным страхом навсегда остаться в постыдном одиночестве – дамам высокого света отчего-то свойственна эта иррациональная фобия нелюбимости. Она, эта фобия, слишком часто становится движущей силой их самых неудачных проступков, эпатажных решений и неуместных слов, иллюстрирующих полное отсутствие интеллекта при фактическом его наличии.

Клятвы он тоже не любил. Смысл бить себя в грудь и призывать в свидетели всякую инфернальную, несуществующую муть? Нет, где-то, наверное, есть и тот «со странностями» способный засвидетельствовать и спросить с каждого, кто обещнулся и не сделал. Вот только клятва – это то, что направлено вовне, а все что вовне не особо и важно.

Студентка, что само по себе удивительно - молодёжь предпочитала кафе, пусть даже китайские, с дешёвой едой на вынос, шумные, дымные, со  стенами, пропахшими прогорклым жиром для жарки, но всё равно удобные для них, полные жизни и движения, с тем самым пресловутым Wi-Fi, дающими им шанс погрузиться в виртуальный мир в то время, как их тело кое-как кое-чем питается.

Он говорит, что любопытство – губительно для меня, но хрена с два оно убьет меня именно сегодня.

Традиции - такая вещь, что присуща не только людям. Например, давненько покинувшие родные просторы Необъятной представители славянских легенд каждый год... нет, не ходют 31 декабря в баню

Странные создания, со странными понятиями жизни. Если посмотреть на людей со стороны – они явно представляют из себя какой-то странный эксперимент матушки природы.

Тейн плохо помнил их редкие встречи в больнице. Тогда ему не было ни до кого дела, он трепетно лелеял собственное горе, утопая в жалости к себе и самоуничижении. Какой уж там свет в конце тоннеля, если ты его банально не видишь?

Любое, даже самое привычное и ничем не примечательное место резко меняло свою окраску, подобно хамелеону, когда рука об руку с тобой шел человек, занимающий все сердце без остатка.

Важно поймать хоть одну улику, запомнить её и если повезёт, поговорить со свидетелем. Всякое можно узнать из беседы, вдруг тот самый свидетель окажется соучастником?

Как шальная Таурэтари стала изучать то, что никоим образом в нынешнее время ей не поможет. Останется осадочными знаниями на задворках памяти. На очереди из всех возможных конструкций была катапульта.

Слишком много пафоса в словах - история творится сегодня и нашими руками, но мисисс Хольм придерживалась именно такого мнения, относительно себя - точно.

Ремингтон снова обернулся на не открывавшуюся с момента ухода парней дверь: таксисты лучше всех знают, как управлять государством. Его оправдывало то, что он был таксистом особого назначения, и имел чуть более интимные отношения с государством, чем хотелось бы.

И что Кошак меня ненавидит. Пару недель после так и ждал, что он как-нибудь тихо перережет мне глотку. И кастрирует предварительно.

В бар она влетела на всех порах, опоздав всего на пятнадцать минут, и то специально – бабушка не позволила ей выйти из дома вовремя, потому что «девушке неприлично приходить на встречи вовремя, золотко, и пойди смени эту безвкусную рубашку, а не то он подумает, что ты мальчик».

Пыльные и многолюдные улицы вызывали отвращение днем и немыслимое по своей силе желание выпить ночью. Когда ты начинаешь ворчать даже в своих мыслях, то это уже старость?

Благо, хоть кухню со всем домом вместе не спалила, а то прецеденты уже имели место быть, но ситуацию обязательно спасал или Дори с огнетушителем, или сразу бригада пожарных, которые уже целый арсенал шуток про Ив и ее кулинарные таланты придумали, активно распространяя внутри своего участка.

Пиздец, другого слова не подобрать, будет и дальше происходить, даже   если ты попробуешь укрыться от него в самом центре Земли.

Я тебе устрою сладкую жизнь, птичий хрен.

Денек из серии "что ж я маленьким не сдох" - рядовой понедельник. С самого утра Родерик не расставался с банками холодного энергетика для бодрости, в которые, ополовинив, доливал найденную в недрах шкафа теплую водку для поправки здоровья.

Пару раз, конечно, приходилось и мухлевать. Когда внутренний голос настойчиво шептал, мол, да этому парню еще сорок лет жить, да он еще столько повидает, да ему еще семью заводить, а под руками уже не было ни антибиотиков, ни чистых бинтов, приходилось импровизировать. Не от доброты душевной, а потому что бороться с судьбой было не в привычках Лютера.

Молодой человек и не видел иной жизни для себя. Лет в двенадцать он был одержим местью и стремлением стать похожим на отца или старшего брата. В четырнадцать это переросло в настоящий интерес: насколько он сможет стать лучше, совершеннее. Позже пришло осознание, что, помимо всего прочего, охотникам платят неплохие деньги, по крайней мере старшим.

Кэтрин не была баснословно богата, как ее старый приятель Кощей. Старый не потому что он старый (хотя он РЕАЛЬНО старый!), а потому что они уже достаточно давно знакомы.

…дело в том, что мой отец фанатично ненавидит существ. И если бы когда-нибудь мне в голову взбрела «гениальная» идея познакомить вас, то одного близкого человека я бы, наверное, лишилась.

Спрашивать у пострадальцев что случилось смысла нет, это и так очевидно. Горе-герой шел по своим делам и повстречал на своем пути барышню в беде. Мимо пройти конечно же не смог и вот втягивает в эту беду еще одну барышню. Господи блядь, все проблемы из-за баб. Даже у баб проблемы из-за баб.

Пошли, Машка, - он потянул белую, в браслетах, руку. – Ты все равно ее по-русски не научишь. А я, может, и научу, была бы кровать, чтобы учиться. Но не сегодня, не переживай: сегодня я помолвлен.

Почему-то Том особенно остро почувствовал в такой близости от преподавателя не неприязнь, не пробирающий по позвоночнику лёгкий холодок от того, что завтра ему устроят Трафальгарскую битву у доски и даже не потребность извиниться и улизнуть, а то, что он девственник.

А умирать Марья и не собиралась. Безоружной была, да колдовства у неё никто не отнял, потому защищалась бы до последнего вздоха яростно и с тем самым ясным осознанием, зачем и почему она это делает, с которыми и умереть потом не так и жаль.

Высокая статная девица с многомиллиардным состоянием, лениво попивающая капучино, опираясь локтями о бортик.
В его глазах это не просто девушка - это богиня. С большой буквы гэ.

Их жизнь оказалась достаточно долгой, а они - достаточно безрассудными, чтобы опробовать на своей чешуе многие из человеческих радостей, зачастую небезопасных для здоровья. Не сказать, что поголовно от всех он остался в восторге и мысленно одобрил, но ведь было бы глупо укоризненно оглядывать увлечения новых поколений и цокать языком, даже не познакомившись с предметом спора - мышление стереотипами Вейшенг считал оскорблением себя.

Уже на повороте в переулок стало понятно, что время упущено. Элли глубоко и медленно вдохнул, дискотека началась очень резко.  Вот перед тобой обычная улица, а вот ты моргаешь, и даже унылая серая кладка кирпичей расцветает радужными искрами и бликами.

Мистер, Хейли, вас на вашей потертой кухне, отчитывает лохматый студент в пижаме, что дальше?

Он уже слышал как-то эту историю. И о родителях, и о младшей сестре, о войне. Кладезь для историков, но в их мире, пожалуй, историками теперь становятся такие же существа, готовые с уверенностью рассказать вам о тайнах мировых войн, о пропавших сокровищах и даже тотемах.

Сделав морду кирпичом, отправляюсь на первый этап ежедневного шоу "Как прокормить дракона?".

Молодняк зачастую не понимает, где проходит та самая граница, когда ты просто выпускаешь пар и где ты уже начинаешь упиваться жестокостью. Дети не верят в собственную смерть, и так же не осязаема для них чужая смерть. Ну, только если у ребенка не было хомяка, если хомяк был то со смертью дитё более-менее знакомо.

– Это называется «the horovod». Со мной в роте служил парень, у него бабушка была русская. Так вот, – он вскакивает на ноги, из-за чего стул шумно падает на пол, - надо взяться за руки, – хватает лапы сидевших рядом Эндрю и Доминика, а им кивает, чтоб те подхватили Уолтера. Когда дело было сделано, знаток славянской культуры продолжил: – А теперь с левой, по кругу и-и zapevai!
Они громким топотом принялись обводить комнату, напевая «po krugu, po krugu, tvou podrugu suku».

С каких пор мы, из любящих мужей, превращаемся в одиноких, закрытых от всего мира и чуждых для любви чужаков? Наверное это происходит так же быстро, как и перевоплощение из парня, с кем гуляют, в парня, за которого выходят замуж.

— Радость моя, скажи Джин, что пора подогреть клиента: пару тысяч в рот, повысить ставки, а затем идёт в отказ. Потому что?
— На чужой каравай рот не разевай.

В общем, блондин приглянулся парню по всем фронтам. И если бы зрачки юноши всегда расширялись от созерцания чего-то притягательного, как утверждают ученые, то за прошедшее время успели бы образовать черную дыру и засосать в себя чертов бар.

Кэмерон не мешал девушке социализироваться и не пытался ограничивать её контакты. А сейчас задумался о том, что знает о них довольно-таки мало, и любой другой мужчина первым делом побежал бы не к бомжам, а к лучшей подружке своей девушки. Но Синклер во многом был уникальным долбоёбом.

Ну что за странная привычка таскать людей за шкирку?! Ну заведи себе кота, щенка, ребенка, на крайний случай, и таскай его так сколько угодно. А вот его, двухсотлетнего почти бугимена – не надо.

Никто другой не смог бы ненавидеть его так же сильно, как он сам ненавидел себя, но зачем об этом знать хоть кому-то?
Он думал, что справится с чем угодно. С уходами из жизни, с потерянным контролем там, где еще недавно все было легко и понятно, с требованиями, возрастающими, казалось, с каждой секундой, с неоправданным доверием, с дочерью, лежащей под капельницей с кислородной маской.

Теперь это казалось почти смешным - мелочная суета, -  в чём-то наивным, вспоминаемым с плохо скрываемой ностальгией по местам, которых уже не было; люди, которые тогда вершили судьбы, сейчас оставались только именами в старых письмах, тщательно собранными им в отдельную папку, и бережно хранимыми.

Эдинбург, её единственная отдушина и дитя, всё это время лечивший её раны, по крупицам дававший подсказки, как вернуть память, он же стал её тюрьмой. Она не могла сбежать за его пределы, не могла уйти далеко – это тот тип разлуки, который невозможно пережить. Не в её случае. В таких отношениях, как у неё с городом, разрыв всегда губителен для одной из сторон, и вряд ли Эдинбург падёт без неё.

Города, страны, отели, залы, клубы… В какую-то минуту с почти болезненной ясностью осознал, что не так уж и важно, где конкретно можешь проснуться, ведь это место тоже станет лишь маленькой, пусть и яркой, точкой на личной карте, чертящей путь к другой точке, а там и к третьей, четвертой… Места были неважны, являясь только короткими остановками между новыми впечатлениями, новыми историями, а если так, то и к чему прирастать к ним, тянуться сквозь время и расстояние, тратя душевные силы на подобные привязанности.

Спать хотелось больше, чем жить, жить вообще ну как-то не особенно хотелось на самом-то деле. Ночь катилась к утру, а по утрам Энди в человечество и светлое будущее мира не верил.

Как будто он железный, как будто бы и сам со всем справится. Он держится так, как будто не перегорел лет двадцать назад, не сломался в своём беспросветном одиночестве.

В каждом ирландце живет герой. И, чем старше ирландец - тем бОльший герой скрыт под личиной рубахи-парня.

Уолтер сломал не только свои стены. Взрывная волна повредила и мои. Те, за которыми можно было прятаться. Из-за них можно было видеть мир так, как мне захочется, рисовать свою реальность за их пределами, прятаться, когда не хочется никого ни видеть ни слушать.

И вот сейчас, лёжа на этой больничной койке и рассматривая женщину, сидящую рядом, Магда пыталась понять, какие ж это неисповедимые пути Господни привели её к ситуации, в которой Вайнона – её контактное лицо на случай непредвиденной ситуации. В голову приходила только буддистская концепция о грехах прошлой жизни, за которые надо расплачиваться в этой, параллельно нарабатывая себе очки кармы для следующей.

Уже ближе к пожарной лестнице я начинаю переваривать ситуацию, и ко мне возвращается дар речи. Мы бежим… ну как бежим. Грациозно скачет мой муж, а телепаюсь следом, ведомая за крепко сжатую ладонь.

Что она имеет на данный момент?
Полное отсутствие сил, совершенное истощение, разбитые колени, не заживающие ссадины (но ведь даже с ее уровнем регенерации что-то уже должно было зажить), эту чертову шишку на затылке, запекшуюся кровь на разбитой губе. Однако не без удовольствия немного ранее она обнаружила чужую кожу под своими ногтями. Маленькая победа, которая радовала и пугала одновременно.

Надо было, черт возьми, настаивать на своем.

Кудрявый брюнет осмотрел юную мисс с ног до головы, поняв, что перед ним стоит ребёнок. Школьница, которая стала случайным свидетелем. Множество фильмов так начиналось и не очень хорошо кончалось для школьниц.

Сколько бы лет не прошло, как бы общество не относилось к эльфам, она всегда будет ощущать себя "не такой". И уши самый главный недостаток изобретательницы. Но что имеем, то и любим. А без любви к себе любить кого-то не получится.

Но самое интересное началось, когда Сью обнаружила, что она такая не одна, что мир полнится иными удивительными существами. Сказки, в которые еще ребенком она почти не верила, оказались былью, а мифы, собранные кем-то когда-то, живут среди людей, скрываясь в тени, бережно храня свои истории и перерождаясь с новым витком веры. Любопытство начало гореть в ней светом камня-талисмана, а знания о другой стороне жизни, стали истинным сокровищем, для накопления которых женщина путешествовала. И если раньше, до собственных метаморфоз, уставшей от войны и потерь, ей казалось, что однажды она сможет остановиться, то теперь - нет.

В этом была их полная противоположность друг другу - Леона строила дом своей мечты там, где ей нравилось, и была готова пойти ради этого по головам, Агнесс же искала место, которое могла бы назвать домом, и задерживалась там до тех пор, пока само присутствие ей не начинало претить. Маленькая речная мокрель, которая плывёт по течению до первого пруда, обживает его, но как только кристально чистая гладь заполняется сточными водами она бежит прочь, ища причину такого поведения не в месте, к которому привыкла, а в себе, наивно полагая, что так будет легче.

Он не блефует, потому что действительно может пробудить желание резни, и пусть это может быть сложно, ведь люди веры - как русская рулетка: никогда не знаешь, на кого наткнешься - на истинного праведника, которого темные мысли посещают настолько редко, что даже не регистрируются подсознанием, или на педофила в рясе.

Для него это было просто – не стычка, не склока – лишний повод покрасоваться, показать себя. А у Ричардса стоял такой ком в горле, что оно моментально пересохло и сглатывая слюну, он болезненно ощутил движение кадыка. Ребра заныли от напряжения. И ему бы уйти, но он заставил себя стоять и смотреть.

Спасаемый то ли пищал, то ли сипел, будто на грудь ему взгромоздилась огромная жаба и душила, а значит с него толку не будет. Это поняли и задиры, имевшие в больном свете фонаря какое-то гиенистое выражение на лицах. Почуяв слабину, они залаяли громче, решив, что и Нора хорошая такая мишень. Ой зря-я-я...

Исчезает она незаметно и под русский рэп, что звучит в наушниках у Стрелкова - Глеб считает, что опустился достаточно, чтобы позволить себе слушать такую музыку - с ней так же незаметно исчезает субординация, чувства меры и контроль.

Ее проблема представляла собой нечто более простое.
Ли Флаэрти не торопливо шла по коридорам с раздражающе оранжевыми стенами (и кто додумался?), с тоской поглядывая на каждые кушетку или стул. Она мечтала присесть, а лучше прилечь, и досмотреть прерванные сны, но сегодня было слишком много «надо», не позволяющих уступить лени и плюнуть на все на свете и на лучшего друга в том числе. Одна такая небольшая уступка, очень часто для совпадения, оборачивалась проблемами большего размаха чем, если бы она не ленилась.

Сепаратисты из Глазго снова составили манифест о выходе Шотландии из состава Великобритании.
Шурх. Клик.
Парламент внёс коррективы в размеры медицинской страховки пострадавшим от несчастных случаев на производстве, связанном с рыбной промышленностью.
Шурх. Клик.
Тито лениво ковырнул вилкой стейк из сёмги, лежащий на тарелке перед ним, наугад разделил его пополам, аккуратно вытащил косточку и отодвинул на край тарелки.
Что-то эти русские опять творят в нейтральных водах.
Тито кликнул по кнопке паузы и вежливо вытащил наушник, когда к его столу подошёл официант.

Недавно нанятая девушка ничерта в ней не смыслила, а её диплом явно был чистой воды подделкой. У Дейна такого диплома в коллекции бесполезных высших образований не было (как показывала практика, еще ни одно из них не дало тех знаний, которые давала сама жизнь), но он, кажется, разбирался в вопросах отчетности и баланса лучше, чем эта круглолицая рыжеволосая дева с веснушками, которые, кажется, были везде. Ну нет, там он, конечно, не проверял, поэтому с уверенностью сказать не мог, но все видимые части были просто усыпаны ими. Впрочем, нет никакого времени и желания отвлекаться на веснушки, когда у тебя прошлый месяц не закрыт уже неделю.

Признаться, заложила бы она его не раздумывая, если бы только не предполагала, что это повлечёт за собой душевные терзания друга.
- Нет, этот гад и так причинил ему слишком много страданий. Не хочу, чтобы он ещё и в тюрьму к нему ходил на свиданки!

У него были секреты, разумеется, у него всегда были секреты, закрытые темы, неприятные воспоминания, словами все получалось сложно и из рук вон плохо, напоминало постоянный стук в запертую дверь, даже не запертую - замурованную с той стороны, открой и упрешься в стену, которую ни пробить, ни сломать, сколько руки ни сбивай.

Казалось бы, невинное желание увидеть просто огромное количество цветов, но сколько людей на земле молятся о подобном? Не о деньгах, не о здоровье даже, не об избавлении от несчастий, а просто о хорошем сне.

Просто она уже давно привыкла к мысли, что живет в мире причудливом, непостоянном и переменчивом, полном самых невероятных чудес – спасибо бабуле, твердившей о магии вселенной, музыке небесных сфер и прочей подобной дребедени.

- У вас такой лёгкий чемодан, мисс. Словно там почти ничего нет, - заговорил таксист.
- Мне ничего и не нужно, - отозвалась она. - Вещи имеют привычку появляться сами.

И это имя… Ларс? Почему Ларс? Эти четыре буквы алфавита, сложившись вместе, отчего-то острым ножом резанули по барабанной перепонке. Он шутит? Смеется над ней?

Она кивает — снисходительно, всё по чесному — каждый из нас красуется как может, что зверь, что человек (ну же, в чем разница?). А как иначе, если ничего больше не остается: по локоть в чужую душу залезешь по локоть и вылезешь без ногтя, а там ничего нет, кроме того, что оставил сам (может, никогда и не было).

Даже сердце ухнуло вниз с большим запозданием, только когда мозг сопоставил все факты и определил, что некто на заднем сидении, которого там, определенно, быть не должно, ему явно угрожает, а значит, что этот кусок металла, что недвусмысленно упирается и холодит затылок, ничто иное, как пистолет.

Там были особые номера, такие, о которых знали только трое. Кики, Саймон и одна горничная, которая работала только в этих номерах и за свое молчание получала хорошие деньги, а за любую попытку что-то кому-то рассказать могла получить кухонный нож в спину. Кикимора была добра к своему персоналу...

- Королек-птичка певчая? - хмыкнула Хольм, откидывая карандаш и рывком поднимаясь со своего рабочего места. Теперь можно и поглядеть, как огненный птиц барахтается в лужице.

И даром, что некоторые кличут ее Раздором, Лили даже забавляло это человеческое умение забывать на время обо всех невзгодах и проблемах, то пускаясь в пляс, то поддаваясь чревоугодию, то беспорядочно сношаясь. Было в этом что-то заранее трагичное и обреченное, хотя поэты и воспевали это совершенно в ином свете.

Козьим вампиром быть оказалось менее накладно, но и менее престижно. Красотку такими способностями не очаруешь. Привет, милашка, я пью кровь, да, я самый настоящий вампир. Только не человеческую, смотри, я ещё и довольно этичный вампир! Фу, что значит, что у меня с козами?! Я просто пью их кровь! Да, я такой. А ещё я на самом деле выгляжу, как пернатый кенгуру, а не как Том Круз! Мне очень жаль. Пока, милашка.

Интересно, кто тебе должен был открыть? Самый свеженький труп?
Судя по увиденной перед собой картине, ему бы скорее открыл действительно труп, а не судмедэксперт, выглядевший так, будто только что встал. Ну, цвет лица уже обнадеживал.

За все существование Джозефа, он не раз задумывался о том, как бы круто было вернуть время вспять и сделать все иначе. Он конечно же спас бы свою первую жену. Он конечно же стал бы учиться еще усердней, чтобы работа была не просто прекрасной, а превосходной. Он конечно же не позволил бы себе делать глупостей. Он конечно же.. не выгнал бы её из дому?

Мерзкое, гадостное чувство, словно мысли, которые были годами тщательно рассортированы и разложены по полочкам с именами трёх личностей и подписаны аккуратным шрифтом «Ларс», «Марк» и «Оливер» тряханули со всей силы, превращая в однородное безобразное месиво из чувств и эмоций, обрывков каких-то событий и ощущений.

«Что ж ты, зараза, делаешь», - думал Лютер, покачивая в руке чашку с еще, к счастью, горячим грогом. Рома там было многовато, чтобы напиток честно назывался грогом, но в детали Легран предпочитал не вдаваться.

Надо пить, пить, пить и ещё немного пить. Хотя какое немного? Нет, пить надо с размахом.

«Если я не сдохну тут к концу смены», - рассуждал он, сидя у барной стойки и глядя на медленно появлявшихся уже с утра людей. – «То точно напишу посвященную себе же хвалебную оду. Думаю, я буду ее достоин».

Я верю в чудеса. Это, конечно, несложно, когда ты самый настоящий дракон, но всё же мне нравится думать, что в любой момент может случиться нечто невероятное, какая-нибудь сумасшедшая история, из тех, про которые пишут в книгах и снимают фильмы. И Эдинбург раз за разом подпитывает эту веру.

Ты ведь не любишь его? Боишься, или что? Тебя так легко вывести из равновесия. Повеселимся же.

Некоторое разочарование сменилось вполне себе теплым отношением к парню, Салли перестала распускать свои феромоны и смирилась с тем что «ну нет». Хотя, конечно, было обидно, даже не столько за себя – за державу: такой генофонд пропадает!

Господни, но почему у нее так мало мозгов? Неужели все ушли сыну?!

- Веришь, если я скажу, что мне плевать на правила хорошего тона и общий этикет?
Ремингтон всё же убрал пистолет, едва закончив фразу, показывая свою готовность идти на компромиссы, если собеседник пойдёт на них первым.

Пожалуй, он никогда не видел Манна, следящим за своим стилем, хотя не то чтобы Стю каждый раз разглядывал (с чего бы, да?).

Пассивно-агрессивный Зверь Апокалипсиса с приступами маниакальности - это вам не домашний кастрированный котик.

А может, Томас вообще завалится в ночной клуб? Нет, не в три часа дня, в три часа дня он будет высыпаться перед ночным клубом! Кто-нибудь да поверит, что ему двадцать один, мало клубов, что ли…

Вот что он ей ответит?  Эхэй, я крылатая тварь, что орет в глухой ночи и пугает соседских кошек?!

Для Миллер было чем-то неслыханным – так себя запустить. Не на галерах же работает ее племянница? А не наркоманка ли она часом?! Из тех отъявленных, со шприцами и диким взглядом.

Michelle Gomez

► Имя Фамилия: Lorna McGraw | Лорна МакГроу ► Возраст: около 500 ►Трудоустройство: Адвокат по делам наследства. Также ведет дела Моры и ее мотеля.

► Вид: Легенда ► Легенда: Ирландская мифология; Банши ► Способности • Способна издавать очень громкие звуки, которые оглушают врагов. • Может менять облик со своего нормального на жуткую грязную старуху со спутанными черными волосами, одной единственной ноздрей и выпирающими передними зубами, или белокожей молодой девушки с длинными огненно-рыжими волосами. Старуха предвестник скорой смерти того, кто ее увидит, а девушка сообщает о том, что умер кто-то из родных или друзей.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Лорна родилась в Ирландии. Не смотря на укрепление в центре страны власти христиан, в маленьких городках и деревнях в самых дальних уголках все еще процветало язычество и старые поверья.
МакГроу стала жертвой такого поверья. Ее муж под влиянием общей истерии и собственного безумия и ревности, уверился, что его жена, внезапно заболевшая простым бронхитом, это подменыш. Девять дней ее мучили различными снадобьями, пока она не исхитрилась и не убедила мужа ее освободить. Однако даже уже через несколько часов мистер МакГроу обезумел окончательно. Он избил ее до полусмерти, желая выгнать из нее фейри, но ему не удалось.
Она была не Подменышем, а Банши. Осознание пришло в тот момент, когда МакГроу кричала и звала на помощь. Ее крик усилился до того, что она оглушил мужа и только это спасло ей жизнь.
Ее мужа судили и отправили с бедлам, как невменяемого, а Лорна уехала в Дублин.*
С Кики они познакомились в 1943 в небольшом городке в Ирландии. Мора пела в пабе, а Лорна отдыхала там со своим очередным временным ухажером. Они быстро нашли общий язык и очень долгое время их связывало нечто большее, чем просто дружба двух одиноких женщин, проживших не одну сотню лет. Сейчас они очень близкие подруги. Мора доверила дела своего мотеля Лорне, так как сама с юридических вопросах не разбирается от слова совсем.
Лорна закончила университет в Эдинбурге, получила степень и право вести частную юридическую практику, и сейчас занимается делами о наследствах.
У нее есть приемная дочь, Дианна МакГроу, и нет мужа, потому что кому он нужен.
МакГроу жесткая, в какой-то мере жестокая и опасная женщина. Она умеет стоять на своем, и может доказать любому что у нее яйца куда крепче, чем у половины ее коллег. Как легенда Лорна предпочитает не афишироваться и вести себя как можно тише из соображений собственной безопасности.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Лорна полностью самостоятельный персонаж. Вся ее история, как и легенда, обсуждаемо. Единственное, что мне хотелось бы оставить это профессию, внешность и связи с Кики и приемной дочерью. Я не привязываю Лорну к себе, но если что не брошу ее на произвол судьбы. Поиграю, пообщаю и обеспечу графикой.
* Что она делала после переезда в Дублин и до встречи с Кики полностью на вашей совести, я вам доверяю.

пример поста

Телефон снова отозвался вибрацией, и Мора снова закатила глаза, даже не собираясь читать очередное истеричное смс от Саймона. Ее поездка в Лондон была внезапной прихотью и попыткой вырваться из трясины в прямом и переносном смысле. Она устала от мотеля, устала от тех, кто там живет и работает. Поэтому все упало на плечи ее администратора и Саймона, который при его характере к возвращению Кики приготовит ей на ужин одного из постояльцев, а остальных засолит на зиму.
Вопреки всем легендам и верованиям славянских народов, не все кикиморы добрые, не все кикиморы просто балуются шалостями, вроде воровства мелочей, и далеко не все кикиморы любят болотную сырость. Мора была из тех, кто предпочитал сухость, тепло и уют. Хотя порой у нее просыпалась ностальгия, и тогда ее можно было найти пьяненькую в какой-нибудь чащобе под ручку с Лихо и с поседевшими случайными гостями этого леса. Но обычно Кики любила сидеть в своем тепленьком мотеле и порой по ночам развлекалась запугиванием постояльцев. Хотя после казуса с Марьей, она теперь тщательно проверяет, кого собирается пугать. С тех пор на ее блондинистой голове тоже появилась парочка седых волос.
Осмотр достопримечательностей Лондона не входил в ее культурную программу, ибо в ней были исключительно бары, пабы и алкогольные магазинчики. Ну, возможно, еще парочка супермаркетов с одеждой. Кэтрин не была баснословно богата, как ее старый приятель Кощей. Старый не потому что он старый (хотя он РЕАЛЬНО старый!), а потому что они уже достаточно давно знакомы. Но она могла позволить себе потратить приличную сумму денег и порадовать свое девичье сердце, заключенное в не очень девичье тело.
Паром двигался до ужаса медленно, хотя стоит отметить, что виды действительно открывались впечатляющие, и Мора даже сделала несколько снимков на телефон. Будет потом что показать. Не только же счетами за выпивку хвастаться перед вурдалаком и остальными. Она сразу же отмела идею устроиться в бортовом баре, потому что там уже бушевала толпа людей, которых Кики старалась избегать. Поэтому ее вполне устроили пластиковые стульчики на корме. Кики лишь порой морщила нос, когда из кафешки доносились дикие крики, рыдал ребенок и раздражала музыка. Она любила Битлов, но в классическом их варианте. Кикимора даже была на их концерте в Манчестере, поэтому сейчас ремикс, который звучал из колонок, заставлял ее уши едва ли не кровоточить.
Милоту в розово-белом цвете Кики заметила сразу. Чудесное создание, которое приковывало взгляд, но Мора научилась доверять чутью, а оно подсказывало ей, что создание не так уж и проста, как может показаться. Поэтому Кики лишь периодически поглядывала в сторону соседки по желанию оказаться в тишине и покое.
– Угощайтесь, - Мора чуть подалась вперед, протягивая девушке тлеющую сигарету. Курила Кикимора много, очень много. Будь она лошадью, это бы ее убило, наверное, но она всего лишь чудище болотное.
– Стадо баранов, - с явным отвращением прокомментировала Кики появление на палубе разгоряченных футбольных фанатов. Сама мора к футболу не то чтобы была равнодушна, она просто не понимала смысла этой игры. Двадцать два здоровых мужика полтора часа бегают по зеленой травке и пинают мячик, а им за это еще и здоровенные деньги платят. Кэтрин этого не понимала, и как ей не пытались это объяснить и ее бывший муж, и намного позже Семен, который яро болел за тот самый Тоттенхем, она все равно лишь отмахивалась, мол, херня весь этот ваш футбол.
К счастью, ее комментарий фанаты не услышали, так как были поглощены хохотом и выкидыванием издевок в сторону одного из своих товарищей, перегнувшегося через борт. – Так и хочется подойти и подтолкнуть. Она ткнула двумя пальцами с зажатой в них сигаретой в сторону тех самых болельщиков. Жаль только что их четверо, а она одна, хрупкая женщина, силы, которой, впрочем, хватит, чтобы справиться с ними со всеми. В крайнем случае, она всегда сможет просто сбежать.
– Кэтрин, можно просто Кики. Мора всегда произносила свое имя с акцентом, будто специально подделывая его порой, но это выходило случайно, поэтому звучало оно не так, как говорят англичане, а как какая-то смесь английского и русского произношения, вроде бы правильно, но уши вянут. И пока она знакомилась, то не успела заметить, что компания «Мы затрахаем ваши мозги футбольными кричалками бесплатно и без регистрации» обратила на них внимание. И если саму Мору они могли бы и пропустить, ибо женщина в возрасте вряд ли покажется им привлекательной, то на ее новую приятельницу, любой бы обратил внимание.

Holly Marie Combs as Michelle

Bailee Madison as Sheryl

► Имя Фамилия: Мишель (в девичестве – как больше нравится, в первом браке - тоже, во втором – Дэвер, учитывая состоявшийся развод сейчас можно носить любую из трех фамилий); Шерил (до второго брака матери – либо ее девичья фамилия, либо фамилия биологического отца; после второго брака и по настоящее время - Дэвер). ► Возраст: от 33 лет – для бывшей супруги; 15-16 лет – для дочери. ►Трудоустройство: у Мишель: все, что хочется, с одним нюансом – это не приносит большой доход, поэтому присутствуют финансовые трудности; У Шерил – последний год любой государственной средней школы.

► Вид: обе – вполне себе человеки, либо, при особом желании непробудившиеся существа. ► Легенда: - ► Способности что хотите, исходя из собственных вкусов и желаний

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Ну что ж, видимо, моей бывшей семье, в первую очередь, придется запастись терпением и прочесть объемные выдержки из анкеты, чтобы иметь представление о том, как виделась ситуация с моей стороны. Разумеется, не владея всей информацией, Мишель и Шерил имеют право на собственное представление о происходящем.

как было дело

Крис тогда спокойно сидел на газоне среди небольших склепов и не спеша курил, прячась от смотрителя, который своей пропагандой здорового образа жизни, доводил до точки кипения даже обычно уравновешенного бретонца. Где-то недалеко проходили похороны, и траурные сооружения удачно скрывали его от постороннего взгляда, как вдруг появилась она. Кажется, в этот момент у анку самого чуть не случился сердечный приступ, когда маленькая, не старше трех лет, девочка вдруг выскочила из-за могильной плиты, на которую он, сидя, опирался спиной, и вцепилась в колено Кристиана с радостным: «Бу!». Кажется, она совсем не боялась его и даже с каким-то настойчивым любопытным интересом рассматривала буквально застывшего на месте с сигаретой в руках анку. Захваченный врасплох, он просто потерял дар речи, а девочка, продолжая улыбаться, потянула его за рукав, желая поближе рассмотреть, что там такое интересное держит незнакомец в пальцах. Растерявшись, Крис не нашел ничего лучше, как отбросить сигарету в сторону, а когда любопытная малышка засеменила за ней, в надеже заполучить страну для нее игрушку, неловко подхватил ее на руки, пытаясь не допустить нежеланной встречи ребенка и никотина. В тихом ужасе анку ждал, когда девочка, оказавшись схваченной посторонним человеком, поднимет дикий ор на все кладбище, но к удивлению, она, довольно сопя, обхватила его за шею, и прижалась щекой к футболке. В этот момент лицо Кристиана выражало неподдельные страх и панику, он впервые не понимал, что ему делать и куда бежать. И в следующий момент ему объяснили, насколько он был не прав. На могильщика орлицей налетела мать девочки, и  анку стало понятно, в кого у малышки такие невероятно красивые глаза. Пока от него пытались оторвать вдруг расплакавшегося и мертвой хваткой вцепившегося в ворот футболки ребенка, Крис молча выслушал о себе много интересного, самым мягким из которого было откровение о том, что он извращенец и похититель детей. Когда женщина развернулась к нему спиной и направилась к скоплению провожающих в последний путь гостей, пытаясь по дороге успокоить дочь, тянувшую из-за ее плеча руку к оставшемуся в состоянии прострации, анку, последний невольно потянулся к карману джинсов за еще одной сигаретой, но даже не успел прикурить, как на него вновь налетели с разбегу и в этот раз – это был работодатель, немедленно отчитавший нерадивого работника мало того, что за перекур, так еще и за перекур в прямом смысле. День не удался сразу. Или удался? Крис давно так не выбивался из колеи, и вечер у него прошел в каком-то неприятном ощущении беспокойства и желания снова увидеть обеих. Не помогала даже водка, оставалось надеяться, что со временем забудется все, как это и было до сих пор. Днем, когда Крис, заляпанный грязью, тащил лопату, после копки очередной могилы, он, руководимый все тем же вчерашним впечатлением, проходил мимо свежего памятника усопшему,  и увидел, как незнакомка со своим маленьким чудом раскладывает на плите свежие цветы. Они обе были невероятно красивы, - во всяком случае, ему казалось, что ничего более очаровательного в мире, чем два эти фигуры в простых летних платьях, мягко облегающих их силуэты, не существует. Засмотревшись в сторону, Кристиан забыл смотреть себе под ноги и весьма успешно свалился в первую же попавшуюся могильную заготовку. Поморщившись от боли, он открыл глаза, и забыл, что у него вообще что-то болит. Сверху, у самого края стояла Она, прижимая к груди свою малышку, радостно улыбавшуюся лежавшему внизу дяде. Анку в ответ на вопрос –все ли с ним в порядке?, с трудом подбирая слова, потому как английский почему-то целиком выветрился у него из головы, пояснил, что вполне жив-здоров и даже счастлив. Слово за слово им удалось познакомиться: маму девочки звали Мишель, а ее славную дочку - Шерил. Здесь они оказались по вполне печальному поводу, схоронив отца Мишель. Пару раз они пересеклись в городе, и, наконец, Кристиану хватило духу пригласить обеих на прогулку на пикник в парк. По возвращении домой анку понял, что безнадежно втрескался в Мишель, а его привязанность к Шерил вполне серьезно может сравняться отцовской, тем более что с отцом девочки его душевная печаль находилась в разводе. Последующие два дня он пил так, что потом сам удивлялся, как в него столько влезло, и печень не лопнула, пытаясь разрешить дилемму, имеет ли он право, учитывая его природу, на семейную жизнь, и должен ли сказать об этом Мишель? Юридических препятствий к браку не было – за столько лет жизни на островах анку удалось получить гражданство и теперь бретонцом он был только по крови, но как быть с морально-этическим вопросом? И  - самое немаловажное – финансовым. Обладая скромными желаниями, Крис обходился и небольшим заработком, но когда у тебя появляется семья, появляется и обязанность сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались… Кристиан, набравшись духу, еще через несколько встреч все-таки сознался Мишель в том, что отчаянно любит ее, и Шерил ему просто как родная, но прекрасно понимая, что, в целом, он из себя завидного жениха не представляет, то и не смеет ни на что рассчитывать, при этом все-таки рассказать о том, кем является на самом деле он не сумел. Признание все-таки превзошло самые смелые ожидания, может быть, не последнее дело было в старой гитаре, которая в нужных руках умеет брать за душу. Растроганная возлюбленная согласилась дать Крису шанс, тем более что он ей не совсем противен. С этого момента жизнь анку круто развернулась на сто восемьдесят градусов и помчалась с бешеной скоростью по ломаной кривой. Каждый день становился счастьем, когда удавалось встретиться с его «малышками». Шерил быстро привязалась к нему, а Криса просто захлебывало от волны отцовской нежности к этому маленькому, беззащитному и доверчивому созданию. Но первой ложкой дегтя в бочке безоблачного счастья оказалось знакомство с родственниками Мишель. Ее мать сразу и резко обозначила позицию, что нищеброд – ее дочери не пара. Они, мол, и так живут не богато, но особенно взъелся на анку брат избранницы. Он бесконечно искал повод для мелких придирок и наездов, но Крис терпеливо отмалчивался, понимая, что скандал расстроит Мишель, которая проявила твердость характера и, не смотря на общее недовольство семьи, в один весенний денек зарегистрировала  брак с обалдевшим от свалившегося на него счастья женихом. После чего  Крис официально удочерил Шерил, теперь на всех основаниях гордо примерив звание отца. Как всегда, в этой жизни: радость длится мгновения, а расплачиваться за нее приходится крайне болезненно. Первой неприятностей свалившейся на новую ячейку общества стала потеря Кристианом работы, и пока он лихорадочно искал возможность заработка, им пришлось съехать со съемной квартиры и поселиться вместе с матерью и братом супруги. Вот тут-то анку и узнал, как выглядит настоящий ад. Иногда ему начинало казаться, что он не выдержит и выскажет изводившим его родственникам все, что думает о них в общем и в частности, а шурин и без того откровенно выпрашивал смачный удар по морде. В придачу ко всему теща каждый день пилила дочь о том, что ее муж слишком много курит, слишком много пьет и сидит у них на шее, дабы не сорваться Крис уходил в паб и действительно там надирался, пытаясь справиться со свалившимся на него испытанием, чем, конечно, расстраивал жену до слез, и сам мучился в разы больше. Ради Мишель и Шерил он готов был пройти любые унижения, но часть упреков была действительно оправдана. Ему срочно нужна работа. И чудо случалось. Причем действительно чудо. Как-то раз он напился совсем уж по-свински с совершенно незнакомым собутыльником, и в момент непринужденной беседы, Крис четко увидел  смерть собеседника – частичный паралич и остановку сердца, бедолаге оставалось жить две недели. Движимый сочувствием, и, в основном, количеством выпитого спиртного, анку честно сообщил коллеге по ночному возлиянию, сколько тому осталась мотать срок на земле, ожидая, что его  пошлют в пеший эротический тур, но незнакомец вдруг проявил интерес к информации, и тогда Крис сознался в том, кем является. К его удивлению, тот не стал вертеть пальцем у виска и поведал, что встречал уже существ подобного рода, после чего тут же перевел разговор обратно на свою смерть. Уточнив еще раз, на когда конкретно назначен его официальный отход в мир иной, он написал на салфетке свой адрес и предложил завтра обговорить все это в приватной обстановке. Умолчим о том, в каком состоянии  вернулся к семье анку и как там его встретили, но на следующий день он уже стоял на пороге приличного особняка, с владельцем которого, как оказалось, он вчера и прибухнул. Незнакомец оказался солидным дельцом и, как человек практичный, поведал, что благодаря полученной информации, ему удастся привести в порядок денежные и наследственные дела, не опасаясь, что после смерти его бизнес рухнет. В качестве благодарности он предложил Кристиану сделку: анку берет на себя обязанности предупреждать членов семьи об их скором уходе и позаботится о надлежащем захоронении тел, а взамен получит достаточно денежных средств для приобретения достойного похоронного бюро. При таком раскладе семье удастся избежать разных случайностей, связанных с горькими утратами, которыми могут воспользоваться конкуренты фамилии, и заранее успевать завершить нужные им сделки. Сначала Крису показалось, будто это шутка, но когда подобное повторилось в присутствии «домашнего» юриста  и старшего сына-наследника, подтвердившего, что идея весьма здравая, растерянный предвестник согласился, помня о том, в каком состоянии находятся его  собственные жены и дочь. Благими намерениями устлана дорога в ад. Внятно пояснить, откуда на них свалились внезапные деньги, он объяснить Мишель не сумел, зато перевез их в персональный дом в престижном районе, после чего принялся исполнять свою часть сделки. Первым делом выяснив, в каком состоянии находятся конкурирующие между собой дельцы «праха к праху». Остановив выбор на достойном, но несколько запущенном заведении - «Scotmid Funeral Service», Крис приобретает его в безраздельное владение. В это время его благодетель уже лежал с отнявшимися ногами после первого сердечного приступа. Анку лихорадочно работает, заключая новые контракты с поставщиками, и к моменту смерти финансиста смог исполнить волю покойного, устроив того на кладбище Грэйфайерс со всеми приличествующими атрибутами достойной процессии. Теперь можно было наконец насладиться семейным счастьем в кругу его боготворимых «девочек», но не тут-то было. Слухами полнится земля, и к Крису потянулись вереницей разнообразные персоны, имеющие довольно крупные счета в банках. Они предлагали довольно солидные вознаграждения за возможность быть в свое время предупрежденными о наступлении печального события. В итоге, желая, чтобы ни жена, ни дочь ни в чем не нуждались, анку стал личным консультантом некоторых уважаемых семей. Жизнь превратилась в бесконечное беговое колесо: если хочешь развивать дело, нужно уметь вертеться, и в том числе тратить время на светские тусовки и рауты в кругу своих клиентов, таким образом «пиаривших» бизнес «мистера Дэвера»… Новая жизнь отнимала у него не только время, но и семью. Если раньше, когда он возвращался домой вдрабадан пьяный из паба, Мишель рыдала и злилась, то теперь его приход под утро с тянувшимся следом шлейфом из смеси дорогих вин и чужих духов ознаменовался тем, что жена закрывалась от него в другой комнате, и, бывало, что им не удавалось поговорить в течение трех, а то и пяти дней. Крис был бесконечно занят. Пока с одной стороны его брак давал явную трещину, причем сам анку еще не замечал, что теряет семью, в дело вмешался шурин, подозревавший, будто нежданно свалившиеся деньги – это результат не очень законных действий. Излишний любопытный брат Мишель принялся рыть носом землю, и, в конце концов, смог накопать достаточно, чтобы придти с неудобными вопросами. Прижатый к стенке Крис сознался в том, кем является, и умолял ничего не говорить Мишель. В момент беседы анку вполне явственно увидел смерть шурина, предупредив его о том, что жить родственнику осталось до вечера. Тот, будучи сам должен крупную сумму местному криминалу, вылетел из дома быстрее пули. Спешно собирая вещи, шурин успел проговориться матери, что его могут убить, попытался покинуть Эдинбург, но вечером был найден застреленным в подворотнях Каугейта. Естественно, что теща, сопоставив приход сына от зятя с его слова, направила полицию прямиком к Крису, который пережил немало неприятных моментов, отвечая на неудобные вопросы. В итоге, без улик и мотивов, анку был оставлен в покое, но теща осталась при своем мнении и явно вливала его в уши дочери. В итоге, семейная драма закончилась закономерным итогом. Однажды вернувшись домой, он не нашел там ни Мишель, ни Шерил. Обе перебрались жить к теще. Крис умолял жену вернуться, честно, на коленях покаялся, кем он является и что произошло между ним и шуриным, но, в итоге, получил упреки во лжи, прошедшей белой нитью сквозь весь их брак, и требования, чтобы подобное чудовище не приближалось ни на милю ни к ней, ни к Шерил. Начался тягостный бракоразводный процесс. Крис категорически был против потери семьи, не представляя себе, как он будет жить без тех, ради кого, собственно, и были все жертвы. Шел 2010 год, а 2011-й коренным образом изменил жизнь всех легендарных существ. Понимая, что лгать перед Мишель больше не было смысла и пытаясь хотя бы таким образом дать ей понять, что готов пойти на все условия, предложенные ему человеческим сообществом, анку добровольно является в Бюро регистрации и получает положенный ему ID, чем подписывает себе смертный приговор в бракоразводном процессе. Обман властей и второй брачующейся стороны о своем происхождении при вступлении в брак стал решающим для простановки окончательной точки в деле. Попытки выторговать себе право хотя бы на встречи с дочерью к успеху не привели – против него были выдвинуты обвинения в алкоголизме, курении, столь жестоко преследуемом в Шотландии, довольно богемный образ жизни и специфическая профессия, от мрачных ужасов которой в том числе, просила оградить ее дочь Мишель. Это, не считая того, что видеться с дочерью потенциально опасному существу может угрожать жизни и здоровью ребенка. Удар был нанесен сильный… Не смотря на установленный размер алиментов на содержание бывшей супруги и дочери, теща не устает названивать зятю с недвусмысленными предложениями подкидывать ей определенную сумму – то на покупку сезонных вещей для Шерил, то для нужд бедняжки Мишель. Крис безропотно перечисляет деньги, не смея даже спрашивать - доходят они до конечной цели или нет: супруга не отвечает на его звонки и запрещает любые переговоры с Шерил… Говорят, время лечит, но за прошедшие со времени развода годы легче не стало. Ингода ему удается увидеть, как Мишель забирает Шерил из школы и такие моменты для него становятся самыми счастливыми в его ставшей снова одноцветно серой и монотонной жизни.

Краткая аннотация вышесказанному: Мишель с братом родились в небогатой семье, и вся жизнь у них прошла, в общем-то, в довольно стесненных условиях. Мать (незабвенная моя теща!) в семействе явно имеет авторитет, причем пользуется им довольно жестко. Может быть (как вариант), именно это авторитарное давление и заставило Мишель довольно рано выйти замуж и родить ребенка –в качестве попытки побега из жестких тисков фамильной «любви». Ее брат (мир праху его!), видимо, был хитрым и пронырливым малым, который не брезговал связываться с криминальной средой, так что особо приятные воспоминания о жизни в родной семье навряд ли остались, в то же время будучи обладательницей мягкого и отходчивого сердца (к сожалению, не в моем случае!) Мишель не порывает ни с родителями, ни с братом, оставаясь для них поддержкой, в том числе и материальной. Встретились мы, скорее всего, где-то в 2005 году, и Шерил в то время было три года. Соответственно, к этому времени уже состоялся официальный развод с отцом ребенка. Причины определять не стану, это прерогатива Мишель. Равно, как и основания, почему она не запросила с первого супруга алиментов. Может быть, он сбежал, в принципе, или с него и взять-то нечего. То есть этот вопрос отдается на вольную фантазию в рамках британского семейного права. Факт остается фактом: брак продлился недолго. Учитывая дороговизну бракоразводных процессов, полагаю, что он еще и влетел в копеечку. Возможно, что семья залезла в долги. Возвращаясь к хронологии событий, в тот же примерно 2005 год (жесткие рамки не устанавливаю для возможности делать корректировку времени знакомства) умирает отец Мишель, чем добавляет еще проблем с расходами. И тогда, собственно, на горизонте появляюсь я. Мне сложно требовать от потенциального соигрока сразу симпатии или сказочной любви, поэтому второй брак мог быть заключен не обязательно по гипнотической взаимности со стороны невесты. Дальнейшие события подробно расписаны в моей биографии, и, думается, что все они не приносили Мишель большой радости. Собственно говоря, акцентировать внимание на чувствах бывшей супруги тоже не буду, потому как переживать эту историю со своей стороны придется ей, и выводы она сделает сама, исходя из своего личного понимания происходящего.  После утраты брата, скорее всего, она, помимо шока от произошедшего  будет чувствовать вину перед оставшейся в одиночестве матери, и поэтому ее влияние окажется особенно внушительным на сознание дочери. Именно в такой неудачный момент Крис покается в том, кем является, и это, видимо, окончательно добивает Мишель – не думаю, что легко смириться с мыслью о том, что, желая тихого семейного счастья, ты вышла замуж за однажды уже умершее существо, которое еще  в придачу является предвестником смерти. Второй неудачный брак навряд ли добавит ей оптимизма в жизни, и мать Мишель берет ситуацию под свой контроль, помогая ей разобраться с бракоразводным процессом. Полагаю, идея не лишать Криса отцовства над Шерил  была также подброшена тещей: только в таком случае можно было рассчитывать получить алименты не только на супругу, но и на ребенка, а дорогая «мама» не считает зазорным трясти деньги с бывшего зятя, убеждая Мишель, что ему, то есть мне, надо расплачиваться за всю ту боль, которую он, то есть опять же я, ей причинил. Учитывая необходимость достойно содержать ребенка и родительницу, не думаю, что у нее есть большой выбор, хотя вполне вероятно гордость уже, к сожалению, не моей бедняжки отчаянно страдает от необходимости получать содержание. В текущем году возникает дополнительная проблема – Шерил сейчас 15-16 лет, то есть ей необходимо сдавать экзамен на получение общего свидетельства о среднем образовании Scottish Certificate of Education (SCE Standard Grade), после чего у девочки два пути – либо поступать в колледж на специальное профессиональное образование, либо продолжить обучение в школе до 18 лет, чтобы сдать экзамен на аттестат и поступить в университет. Собственно говоря, не смотря на попытки все шесть лет после развода прекратить всякое общение с Крисом, сейчас необходимо встретиться и обговорить будущее Шерил, потому как в основном, вопрос должен касаться оплаты – кому, что, куда – это часть алиментных обязательств. Даже если Мишель не сделает первый шаг, то его сделаю я. Образование ребенка из-за напряженных отношений страдать не должно. Крис все еще упорно ждет возможности вернуть себе семью, но ограничивать Мишель в возможности заводить любого рода отношения было бы излишним эгоизмом с моей стороны, потому как понимаю, что полноценно созданный персонаж не может быть категорически связан с одним соигроком, и вполне допускаю ситуацию, что в светлом будущем семьи с точки зрения бывшей супруги никакого анку быть не может. 
Мишель ни в коем случае не стерва с жизненной установкой «и коня на скаку остановит и в горящую избу войдет». Она, может быть, и была бы рада побыть слабой и уязвимой, но жизнь так складывается, что приходится быть сильнее, чем хочется. Ее добросердечие и любопытство  часто становится причиной увеличения и без того объемного числа проблем, Мишель влипает в разные истории из-за попыток помочь кому-либо или разузнать о чем-либо. Именно любопытство и привело к продолжению знакомства, начатого на кладбище. Дочь для нее – и солнце, и луна, и звезды. Она в ней души не чает, пытаясь  быть лучшей матерью даже в сложившихся малоприятных условиях и оградить Шерил от переживаний, особенно в нынешних неспокойных условиях. Это не яркая харизматичная личность, но в ее простоте чувствуется мягкая притягательная сила естественного очарования, которая напрочь и снесла Крису голову. Не злоупотребляет косметикой, если и пользуется духами, то не сильно шибающими в нос. Изумительный в кавычках водитель – можно часами любоваться, как она безуспешно пытается нормально припарковаться.
Что же касается малышки (которая для отца всегда будет оставаться ребенком) Шерил, то мне бы не хотелось ограничивать характер девочки какими-либо иными рамками – она в подростковом возрасте, и у нее формируются новые жизненные принципы, так что девочка может находиться на любом делении в шкале от «послушной дочери» до «сорванца». Сейчас в жизни Шерил – непростой период, ей надо определяться с собственным  будущим. Единственное, что бы мне хотелось сохранить, это душевные отношения между отцом, пусть и не родным, но зато законным, и нею, и которые, надеюсь, что за 6 лет вынужденной дистанции не превратились в Берлинскую стену.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Внешности both my charming girls изменяемы, главное, чтобы соблюдался возраст и общий типаж.  Играть есть что – как в прошлом, так и в настоящем. При собственном графоманстве не жду ответные полотнища в ответ. Достаточно, дабы вам было интересно примерить эти образы, и они вдохновляли вас на создание новых сюжетов. Если появились вопросы/сомнения/предложения/идеи, оставляйте ваш der Brief в гостевой. В случае если вышеозначенное можно сказать только шепотом на ушко, то могу предложить либо вариант ЛС, либо аську.

пример поста

Для июня было не жарко. Вернее даже сказать – холодно, и особенно это чувствовалась сейчас, после заката. Было холодно на улице. Было холодно дома. И от этого всего в совокупности на душе копилось поганое чувство опустошенности и тоски. Может быть, поэтому он и пил все время? Просто, чтобы согреться? «Да ладно. Хотя бы перед собой-то не оправдывайся и без того тошно». Жизнь – хитрая сука. Она даже не дает тебе толком помучиться, до последней, крайней боли ощутить остроту потери – нет, она, падла, все делает умнее: просто не дает тебе возможности полноценно страдать сутками. Тебе хочется очухиваться, вливать в себя лошадиную дозу алкоголя, так чтобы мозг отключился к бесовой матери, потеряв вообще хоть какое-то ощущение пространство и времени, а как только он вдруг опять начнет подавать признаки жизни, пытаясь вспомнить, за каким хером хозяин с таким усердием постоянно его глушит, то, получив очередную крепкую порцию градусов под сорок, снова вырубался. Оно, конечно, хорошо бы так. Но сколько ты выдержишь в таком темпе? Сутки? Пятеро? Кому как, а у него получается и того меньше. Потому что до зарезу хочется курить, а когда ты доползаешь до сигареты, то в очередной раз перед глазами встают в полный рост все проблемы. Вернее, ровно одна – его девочек здесь больше нет. Шерил не носится, как угорелая, хлопая дверьми, и ее смех не сыпется мелкими осколками разбитого хрусталя где-то там возле застекленной двери, ведущей во двор. Не слышно, как быстро, на одних пальцах, пробежит босыми ногами из ванны следом за дочерью Мишель, и полотенце хлестко не опустится на спинку стула. «Она сейчас снова должна крикнуть, что я не должен позволять малышке столько бегать по дому. И тут же обидится. У нее чуть дрогнет нижняя губа, и она сразу же разозлится. Не сильно. Но все равно заглянет сюда и смерит взглядом. Каким только она одна умеет смотреть на меня. Потом ничего не скажет, качнет головой и закроет дверь. Она просто не понимает, как я люблю слышать эти звуки – живые звуки их присутствия рядом: когда закрываешь глаза, и просто по одному шагу или хлопку, или звону, или лязгу знаешь, что вот сейчас звякнула крышка от кастрюли в руках жены или дочка уронила свои фломастеры. Эту музыку можно слушать вечность. Просто лежать и слушать. Бесконечно. И чувствовать, что предела этому счастью нет». Пустота мучает хуже любого скандала. Когда бушует пожар, надежда еще есть. Когда осталось одно пепелище, то рассчитывать больше не на что. «Пепел к пеплу. Прах к праху. И хуже всего, что со временем тебе приходится смиряться с некоторым положением вещей. Ты ненавидишь жизнь? Отлично, она от тебя тоже не в восторге. И что? Давай, умник, порази меня блестящими идеями. Пойти повеситься? Гениально. А ничего так, что твои обязанности по отношению к семье никто не отменял? Им нужно на что-то жить, и, будем исключительно честными – твои алименты их сильно выручают. Paourkaezh tru*». Но самое отвратное во всей этой ситуации было то, что, наконец, мозг запротестовал против беспробудного насилия, и принялся постоянно переключаться на посторонние предметы. Душа хотела страдать – запойно и безнадежно, и все же так не получалось. Нет, разумеется, Крис продолжал уходить в запои, которые, однако, стали не такими затяжными, как раньше. Пришлось заняться еще и своими обязанностями. В конце концов, помимо семьи были еще люди, которым он должен: его клиенты, его подчиненные, в конце концов. Хочешь –не хочешь, приходится брать в руки телефон и внятно отвечать на звонки. А потом еще и выбираться на улицу. Шаг за шагом приходилось возвращаться к опостылевшей обыденности.  Как легко жить, когда нечего терять, и как же, твою мать, тяжело, если теряешь нежданно-негаданно свалившееся сокровище! Анку достал уже третью сигарету подряд и остановился, щелкнув зажигалкой. С другой стороны, может, так оно и к лучшему? У него до сих пор тлела вяленькая надежда на то, что Мишель одумается, переосмыслит случившееся, и они вместе найдут компромисс в сложившейся ситуации. А пока Крис просто шел смотреть футбол в один из спортивных баров. Просто, чтобы не оставаться снова в одиночестве и не надраться в хлам. Последние дни он всерьез начал верить в собственные иллюзии, что еще не все потеряно, и она позвонит ему. Идея до такой степени одолела его, что Дэвер даже заставил себя привести дом в порядок, вычистив оттуда следы длительной попойки. И пошли дни и недели в ожидании этого гипотетического звонка, в реальность которого он вдруг уверовал более, нежели мулла в Аллаха. Белесый сигаретный дым уходил в небо. Крис стоял и курил, снова прокручивая в голове место расположения нужной ему забегаловки. За столько лет жизни в Эдинбурге преодолеть географическую дезориентацию так и не удалось. Он постоянно путал названия заведений, домов и улиц, махнув рукой на собственную безнадежность. И тогда раздался звонок – едва различимое утробное ворчание из кармана куртки, но ему показалось, что над его головой насыщенно и густо грянул гигантский колокол, не различимый проходящими мимо него людьми. Сердце забилось с такой силой, что казалось, сейчас накачанная им кровь прорвет сосуды в местах пульсации. Едва не выронив сигарету, Крис подрагивавшими пальцами, вдруг переставшими его слушаться, кое-как вытащил телефон, будучи уверенным на сто процентов, что звонит Мишель. Но это была не она. Вот так просто: уже возведенный было до небес карточный домик разлетелся от одного незначительного щелчка. Вот так просто.
- Шеф, я придумал, кое-что, - раздался жизнерадостный голос креатив-менеджера. – Это просто бомба! Смотрите, мы переименуем наше длинное и унылое «Scotmid Funeral Service» в краткое и емкое – «Stork» (Аист). Я даже придумал слоган! «Мы вас принесли, мы и унесем!» Правда, здорово?
- Да ты у меня просто фантастический долбоеб, - не сразу, но все же нашелся, что сказать Крис. В наследство от старых хозяев ему достался и весь штат бюро, часть персонала которого вообще непонятно, зачем там присутствовала. Как, например, креатив-менеджер. Зачем организации, занимающейся захоронением, делать из личной трагедии цирк с конями, анку категорически не понимал. И все-таки рука у него так и не поднялась никого уволить. Он на личной шкуре знал, что такое остаться без работы и метаться в ее поисках, всюду получая отказ. – Слушай, давай ты уже дашь мне какую-нибудь толковую идею, которую мы сможем прибыльно использовать. С расчетом всех рисков и успехов. Без аистов. Без гробов с рюшами. Без добавления праха кремированного в салют и запуска его в небо. Все. Просто дельные предложения для повышения спроса, ладно? - Крис отключил телефон и с некоторым раздражением толкнул тот обратно в карман. Разумеется, у него нет права срываться на подчиненных: их вины в том, что Мишель не звонит – нет, но так измываться над смертью тоже нельзя. Траву он там, что ли, курит? Зацепившись за последнюю мысль, анку вспомнил о  почти потухшей сигарете, которую сжимал в пальцах другой руки, и спешно затянулся, втягивая легкими и носом остатки никотинового дыма. Нужно идти, скоро начнется матч. Дэвер сделал шаг и снова остановился, с некоторой растерянностью понимая, что звонок выбил его из колеи, и он напрочь забыл, в какую сторону ему надо было двигать. Не часто, но так у него случалось. Секунду назад ты помнил, но стоит произойти чему-нибудь непредвиденному, как  все, что память старалась удержать, исчезало из головы напрочь. «Отлично. И что теперь?» - Крис повернулся сначала в одну сторону, потом – в другую. Он стоял посреди Грассмаркета среди небольшого потока прогуливавшейся в обе стороны рынка толпы. Пока мозг лихорадочно искал выход из положения, глаз выхватил солидного поперек себя шире мужика с шарфом футбольного болельщика, чьего именно разглядеть в надвигающихся сумерках анку не удалось. Он явно направлялся к дверям под небольшой темно-зеленой вывеской, гласящей «Biddy Mulligans». Сопоставив несложные факты, можно придти к выводу, что вполне вероятно джентльмен желал найти место, где сможет от души «поболеть», не опасаясь вмешательства со стороны  равнодушной к игре семьи. Всегда есть шанс ошибиться, но других вариантов в запасе не было, и Крис, отправив окурок в мусорный бак, направился следом. В конце концов, ирландский паб – не худшее место в городе, особенно для него, с его глазведжианским прошлым. Внутри было жарко, постепенно заведение наполнялось посетителями, а из включенных плазм со всех углов комментатор делал расклад на будущий матч, прикидывая шансы. Низкие потолки, с виду грубо сколоченные деревянные столики и стулья, потертые кожаные диваны и обшарпанные стены – кажется, что ничего приятного подобнее зрелище не могло вызвать, но только не для анку. Он ощутил себя, как будто снова вернулся в прошлое, где проблемы ежедневного выживания затмевали все прочие, и черное было черным, а белое - белым. Все было просто. Нынешнее положение тяготило его, и свалившиеся деньги казались ненужным грузом, а еще больше – чрезмерно тяжкой платой за потерю жени и дочери. Здесь, среди рядовых обывателей, он ощущал себя таким же, как раньше – без необходимости лезть вон из кожи, пытаясь казаться лучше и изысканнее, чем ты есть на самом деле. У круглой стойки Кристиан ткнул пальцем в ближайшую к нему бутылку виски, и, прихватив стакан, занял свободный стул за одним из относительно свободных столиков, с одного края которого уже спал крепко надравшийся увесистый старик в кожаной жилетке. Ему никто не мешал, как и он, прочем, тоже. Анку сел рядом и налил себе полный хайболл, после чего хлебнул до дна одним глотком. Ни на сорт, ни на марку виски он не обратил никакого внимания. Крис по образу жизни прошлых лет не был эстетом-ценителем спиртного. Он пил либо, чтобы уделаться, либо чтобы скоротать время. Ни для того, ни для другого ни букет, ни вкус, ни выдержка не имели ровным счетом никакого значения.
- Англия еще ни разу не выигрывала у Франции на чемпионатах Европы, записав себе в пассив две ничьих и два поражения, - вещал комментатор, пока обе команды выходили на поле, а Крис наливал себе вторую стопку.
- Офсайд! Дэнни в офсайде! Как неудачно! – сразу начал эмоционально болеть за «своих» диктор. – Чемберлен обкрадывает Насри на фланге! Давай же! Бегом! Вот он уже и в штрафной! И! И! И… какая нелепая передача Уэлбэку!
Анку снял куртку, повесив ее на спинку стула. Страсти накалялись. Он, к слову, тоже болел за «своих» и едва не подпрыгнул на месте, когда Самир неудачно навешал с углового. После третьего захода виски без тоста, ему удалось целиком сконцентрироваться на матче, причем, учитывая специфику паба, поддерживающих французов, вернее, болеющих против англичан, оказалось в разы больше. Насри снова бьет угловой, и снова защита на месте, но вот уже полузащитник «МанСити» отправляет мяч низом по воротам, но тот летит мимо впритирку с нижней штангой. Гул разочарования проносится по залу.
- Да ладно! – Крис треснул ладонью по столу. – Это же должен был быть чистый гол! Как так-то?!
Кто-то рядом хлопает его по плечу. Многие из зрителей уже поднялись на ноги и  пьют стоя. Им так легче эмоционально махать руками и передавать свое состояние окружающим. В пабе царит полнейшее панибратство, некое единство людей, разделяющих между собой одно увлечение. Может быть, среди них есть подобные ему существа, но сейчас это совершенно не важно. Здесь нет политики или расовых предрассудков – здесь есть только зеленый газон, к которому прикованы всеобщие взгляды.
- «Львы» прут в контратаку,  - раздается рядом еще чей-то голос. – Как на буфет. Ну, держись теперь Льорис!
- Пусть сначала пройдут Диарра и Мексеса. Они там не за красивые глаза стоят, - возражает вслух Кристиан, не оборачиваясь и наливая себе еще виски. Он уже тоже стоит на ногах. Твою мать, ну давайте же! Это всего лишь англичане!

Современные блага цивилизации бугимена уже не удивляли, наоборот, ему искренне казалось, что он создан жить в этом времени. Ему нравились соцсети, нравилось активное общение, возможность найти человека, дозвониться до него практически моментально – стоит только нажать пару клавиш на телефоне. Все прошлое постепенно размывалось, стиралось под ярким хаосом современности, и ему это нравилось. И все чаще он думал, что ему не почти двести лет, а двадцать семь максимум.

Никто в целом мире не ненавидел и не винил его так, как он сам. Чувство вины может быть постоянным спутником, тенью: куда бы ты ни шел, что бы ни делал, стоит обернуться - она будет на том же месте, ни раздавить, ни избавиться. Но может оно быть и тяжким грузом, лежащим на плечах, с каждым шагом все больше придавливающим к земле, забирающим силы и желание жить.

Он разберётся со всем позже, потом, как только из глаз Мартина на него перестанет смотреть полуживотная тьма, а когти сменятся обычными ногтями. Когда пропадут клыки. Когда Мартин Бертран вернётся в норму, каким бы условным и растяжимым это понятие не было по отношению ко всем ним.

Во рту становилось горько от мысли, что единственный раз, когда она поступила так, как считала нужным, был тысячу лет назад – в момент, когда она сама решила пойти к дракону в пещеру и стать платой за благополучие деревни.
Только теперь она точно знала, что просить надо не дракона, просить надо саму себя и слушать при этом не старейшин, а сам город.
Только она и Эдинбург знают, как правильно поступить.

Хищнику сложно доказывать собственную миролюбивость там, где уже есть вполне себе сложившиеся – и небезосновательные – жизненные постулаты.

Пустой звук. Убежище для ссущих выступить открыто за свои права существ. Сбиваются в группки как твари дрожащие, чтобы не было так страшно, к потом водружают короны на свои юные головы, нихуя в сущности не сделав.

Вопреки собственным советам, Дуэйн никогда не боролся с приступами паники при помощи дыхания и медитаций. И даже набор душистых травяных сборов на все случаи истериков были далеко не для личного использования. В тумбочке стола ирландец держал мощнейший из депрессантов.
Виски.

Ваши желания когда-нибудь исполнялись? Конечно, исполнялись. Мы постоянно жалуемся на жизнь, но мечты, желания, они действительно исполняются. Может, не те, что мы на самом деле хотим и, частенько, не в той форме, которой нужно, но это происходит. Космос слышит просьбы, или это слышат святые, духи, макаронный бог с глазами-тефтелями, не так уж важно.

Голос Кассандры, который указывал ей по какому пути пойдут события, толкал предупредить каждого, кого коснётся беда, чтобы в очередной раз круг замкнулся и она вновь и вновь созерцала, как никто не смог увернуться от катастрофы, оставаясь при этом позорно невредимой.
«Милостивый Боже, за что же ты так со мной?»

Сценарий был один, уже который год. Билли никогда не оставляет надежды, что своими нравоучениями он вобьет в меня хоть капельку разума. А когда понимает, что до меня все равно не дойдет – принимается за план «Б». И пытается всю эту дурь из меня выебать.
К слову, у него еще ни разу не получилось.

Шлюха спокойно все разрулила и даже не огорчилась, а это хороший знак. Значит сегодня, сразу после того как он смоет с себя кровь этого клеща, можно будет лечь спать на ее коленки. А пока надо затолкать тушу в салон и издалека насладиться великолепием языков пламени, лижущих новенькую иномарку.

«Люди», и мысленно и вслух, произносимое с сочувствием, со злостью, с отвращением. Не «человек», как отдельно взятая личность, благо на своем пути «человеков» Сидни встречает адекватных и довольно приятных. Но вот «люди», когда они сбиваются в кучки, чего-то требуют, угрожают и просто забывают о том, что они стоят ниже. Ниже легенд, да даже ниже простого таракана. Потому что люди убивают и уничтожают все на своем пути. Когда-нибудь они сожрут и друг друга и мир вздохнет спокойно.

Мы добры или злы не по причине отношения к какой-либо расе, подклассу, статусу, касте. Нельзя оценивать легенду только по обложке, по чьим-то словам, поэтому я и жажду встретить всех существ, узнать правду о них.

Вся страна на грани войны, и все это знают, но они настолько погрязли в новой для них культуре хиппи, что дружно игнорируют все знаки, танцуют под луной и обмениваются цветами, пока на горизонте их судеб взрываются вьетнамские закаты. Малеа в восторге.

Не злоупотребляя гостеприимством, конечно, впрочем понятие превышения допустимых границ для широкой русской души были весьма призрачным, и, если для чопорных британцев, например, сразу понятно, где заканчиваются их мухи и начинается чужой суп, то для Андрея Светлова, который всегда таковым оставался, независимо от документов, нового имени и прочих составляющих, этих рамок почти не существовало.

Ледоколом сквозь Арктические просторы она двинулась к молодому парню, игнорируя откровенные взгляды, липшие к ней будто мухи на божественное вино из садов Диониса. Не огонь - шкуру не прожгут, пусть себе любуются и слюни на пол роняют. Санобработка этим Авгиевым конюшням точно не повредит. А если чей биоматериал ещё и ядовит - так вообще чудная дезинфекция выйдет.

Жизнь – хитрая сука. Она даже не дает тебе толком помучиться, до последней, крайней боли ощутить остроту потери – нет, она, падла, все делает умнее: просто не дает тебе возможности полноценно страдать сутками.

Хотелось остаться на земле, смотаться в город, купить подарки и сувениры, проникнуться праздничным настроением и ненадолго забыть о том, что здесь вообще-то, на минуточку, война.

Салли старалась быть максимально непринужденной, но ответить на вопрос, изменился ли ее старый добрый друг, не спешила. Изменился? Сначала она даже толком и не подумала об этом - всего лишь маникюр стал своеобразный, но все равно до Мэрлина Мэнсона ему далеко со своим видом.

Пару лет назад Ян бы задумался, что ошибся дверью (или зданием, а может даже жизнью), но среди ученых обнаруживалось множество странных людей, которые никак не желали вписываться в рамки привычного для немца, поэтому человек напротив не вызывает у него должного удивления.

Не так давно, кажется лет сорок или пятьдесят назад, Айлу научили одному простому фокусу - если хочешь узнать что-то о городе, в котором живешь, или о людях в нем обитающих - иди в библиотеку, бери местные газеты за последний десяток лет, и просматривай их.

Ньют улыбнулся, и это отразилось на его лице кривоватым оскалом.
- Приятного вечера, - с наслаждением добавил людоед, – мудила.

Как там говорится? Быстрые ноги пиздюлей не боятся? Пиздюлей Виктор не боялся лет так с 10 и так, но вопли нападавших за спиной подстегивали не хуже плетей погонщиков.

Tебя так легко читать. Ты еще проще, чем фанатка суперпопулярного американского бойсбенда, которой посчастливилось встретить своего любимчика на улице или даже столкнуться с ним лицом к лицу.

Он за свою долгую жизнь повидал всякого и ясно усвоил одно - каким бы говеным не было существо, оно не заслуживало быть сожженным на костре или пущенным на органы.

Ей наверно стоило поворчать, пожурить его, потыкать носом в труп со словами "кто это сделал? Кто плохой мальчик?", ей стоило все это сделать хотя бы для галочки, хотя бы в попытке очистить совесть, но они были вместе уже слишком долго.

Когда он видел цель, препятствия отступали сами собой, а если нет, он ломал их. Одно за одним, пока дорога не была расчищена. Упорство, упёртость, фанатизм. Не комплимент, не оскорбление - констатация факта. Райли целился в лицо твари.

- Давайте вы не будете меня трогать. – Пискляво передразнил Стюарт, едва захлопнув за студентом дверь, чувствуя какое-то невыносимое раздражение за свой невольный подкат. Сам не до конца понимая, зачем это надо было делать, он ясно увидел себя со стороны каким-то маньяком-педофилом-извращенцем, который заманивает мальчиков в нумера под предлогом учебы.

Ей нравилось производить впечатление чокнутой тетки, которая любит таращиться на вас так, будто сейчас посадит на лопату и отправит в печь. Впрочем, кто же будет отрицать что такое вполне возможно? Она, конечно, не Баба-Яга, но русскую печь в условиях шотландских туманов она организовать сможет.

Костюм был так себе. Не в плане ткани или качества – за этим родители рьяно следили, купив своему сыну на выпускной дорогую добротную вещь. Но он был школьный, нес на себе этот флер школьной столовой, переделанной в зал для проведения выпускного, занудных речей и обещаний учиться лучше и изменить мир…

- Не удосужился узнать подробностей о той твари, на которую попер буром? - вкрадчивый, словно успокаивающий и усыпляющий голос Кота расплывался в пространстве,обволакивая и накрывая невидимым одеялом. - Не удосужился. Всего лишь тварь, которую надо отстреливать, да? Почему вы забываете, что эти твари живут на свете много дольше вас и, значит, умеют за себя постоять?

Дуглас нервно сглотнул и несколько раз судорожно кивнул. Фредерик набрал воздуха в легкие, шумно выдохнул, подошел поближе и наклонился к парню, положив нервные ладони на собственные колени. Хотя, хотелось положить их на горло паренька и выпустить когти.
-Вот скажи мне, Дуглас, когда ты успел стать дебилом? КОГДА, ДУГЛАС?! ЧТО, БЛЯТЬ, С ТОБОЙ ПРОИЗОШЛО?!

Телефон молчал уже четыре дня - и если б Райан был каким-нибудь киношным маньяком, он бы сказал что-то про “четыре дня, два часа, тридцать минут и пятнадцать секунд”, но он, конечно, никаким маньяком не был, а значит, и время не засекал. Четыре дня - этого было достаточно.

Если бы не всепоглощающее чувство, неконтролируемое желание выпустить крик, Нора обязательно бы испугалась этого странного чувства удовольствия и восторга, которые распустились цветами в глазах Эмбер, когда мужчины сцепились в яростной животной драке. Это страшно, даже думать, что кто-то упивается таким примитивным зрелищем. В таком было что-то от фрицев и от античного пристрастия к гладиаторским боям.

Тео не сделал в своей жизни много чего – не посадил дерево, не построил дом, не вырастил сына. Но сейчас он жалеет вовсе не об этих общепринятых вещах, которые должен совершить всякий нормальный и уважающий себя мужик. Тео сожалеет о том, что перед вылетом не успел пририсовать те долбанные два пера на фюзеляже.

Гойко Митич в те годы сам был едва ли старше Тито Марича, и никто ещё не знал, что из перьев можно сделать вычурный головной убор, из забора можно выломать шест и заточить его, как пику, а потом бегать по всей улице и быстро-быстро хлопать себя ладонью по открытому рту, чтобы получалось индейское улюлюканье.

Chris Hemsworth

► Имя Фамилия: Daniel Walton | Дэниел Уолтон ► Возраст: около 800 лет ►Трудоустройство: разработчик программного обеспечения

► Вид: легенда ► Легенда: Чугайстер, украинская мифология ► Способности Его могли представлять и как небольшого духа, который носится в виде сильного ветра или вихря и валит лес. Ветер, сильный дождь, гром, град и ненормальное движение луны на небе могли служить признаками присутствия чугайстра. Чтобы сделать град, лесной человек замораживает озеро, затем перетирает лёд на куски и поднимает их ввысь, неся куда ему угодно. Считалось, что лесной человек всегда живёт в лесу, а на поле и в деревнях он не показывается, так как там ему воздух «не сладок». Активен он преимущественно ночью. По некоторым поверьям, лесной дед имеет своё хозяйство.Однако, упоминания о его семье не зафиксированы. Лесные звери находятся у него в услужении, например, лиса и волк ходят ему за водой.[Часто считалось, что у чугайстра весёлый нрав, он любит танцевать, петь и играть на свирели. Рассказывали также, что он быстро бегает на одной ноге или что он может оторвать свою ногу и рубить ей дрова. Спит он, свернувшись клубком, или в глухой чаще или в сухих листьях и ветках, или около оставленного людьми кострища. В последнем случае он может представляться в виде змеевидного существа, свернувшегося вокруг костра колесом. По народным представлениям, чугайстер охотится на лесных русалкоподобных женских духов (лесных дев): нявок/мавок/майек, лесовиц, поветруль, лесных ведьм, лесных, красных, бесиц. Зная тропы, по которым они ходят, он прячется в листве и ждёт, когда появится его жертва. Когда она проходит мимо, он выскакивает, хватает её и разрывает пополам (наступив на одну ногу и потянув за другую), а потом ест. По некоторым гуцульским представлениям, когда лесной человек преследует своих жертв, его сопровождает сильный ветер. Чугайстер сердится, если его жертва пытается убежать и спрятаться, его громкий голос раскатывается завыванием бури в вершинах деревьев. Пытаясь скрыться, нявки могут забегать в колыбы (сезонные домики в горах), и даже просить у людей спрятать её от преследователя, но чугайстер настигает их и там. Чтобы подобраться к поветрулям, лесной человек мог превратиться в волка, так как те не боятся волков. Иногда в лесу можно услышать, как плачет убиваемая поветруля. По одному объяснению, лесной человек охотится на поветруль, так как те глумятся над ним, изображая его крик, — от этого происходит лесное эхо.Своей охотой на лесных дев чугайстер предотвращает вред, который они могут нанести людям, особенно работающим в лесу мужчинам. Было поверье, что если бы не чугайстры, то «красных» бы развелось столько, что они уничтожили бы людей.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Жил себе Чугайстер в Карпатских горах и горя не знал. Охотился на лесных нимф-мавок, что вредили людям, уводя и убивая мужчин. Ловил их, разрывал на две части, затем жарил на медленном огне и смаковал. Любил Чугайстер пуститься в пляс, да так, что искры летели из-под его сапог. Слушались его животные, ведь заботился он о них, не давал в обиду. Все в его лесных владениях было под контролем и четким надзором.
Да только столетия проходили, а жизнь такая начинала надоедать Чугайстру. Да и мавок попадалось все меньше - уничтожил красных дев он в своих лесах. Спустился с гор Чугайстер, зажил среди людей, постепенно забывая о своем предназначении. Освоился, читать и писать научился, выучил новые языки, а потом и вовсе эмигрировал с родных земель за океан. Поселился в далекой холодной Канаде, где про его существование мало кто слышал, сменил имя свое и женился на француженке Жаклин.
Теперь звали его Дэниелом, а жена ласково кликала "Дани", ставля ударение на последний слог. Возился он со всем в доме, от поломанной ножки стула, до сантехники. Хозяином был с большой буквы и сыновей своих учил уважать труд, да помогать друг другу.
Был счастлив он с семьей своей, да только жена его постарела, и глядела на него с удивлением, не понимая почему годы не меняют его внешность. Вскоре Жаклин скончалась от неизвестной ему ранее людской болячки - рака. Остался он с тремя сыновьями и долго горевал о потери любимой, и чтобы переключиться с боли в прежнее состояние, увлекся техникой Дани, одним из первых в стране купил компьютер и программные строки заучивал. Устроился работать в it-компанию, только никогда не был офисным планктоном, работал из дому или путешествовал, таская за собой ноутбук.
Однажды занесло Дэниела в австралийский Сидней, где знакомый его книгу презентовал. Среди скучных научных лиц Дэн разглядел одну рыжеволосую женщину и присмотрелся. Вскоре понял он, что не женщиною вовсе она была, а мавкою, за которыми он охотился сотни лет назад. Вспомнил он природу свою и навязчивая идея ее убийств плотно засела в его голове. Ему почти что удалось совершить задуманное, когда он остался с ней наедине в гостиничном номере, да только улизнула от него мавка и убежала из страны. Не успокоиться теперь душа его, пока не найдет он ее и голыми руками не разорвет рыжую на части. 

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Нужен игрок с потрясающим чувством юмора и активностью, который не пропадет после подачи анкеты.
Хочу предупредить: последствии планируется, что интерес Дэниела (или любое другое имя, которое захочется вам взять) к Барбаре перерастет в нездоровые романтические отношения. Профессию также можно изменить, смена внешности очень нежелательна. В любом случае,  все детали обсудим. 
Про себя могу добавить, что пишу пару постов в неделю, размер 3-5к, не люблю воду в тексте. Сутками активна в телеграме, но для начала стучитесь в гостевую или лс. 
Приходите! Я тут не одна, кто вас ждет!

пример поста

Барбара уверенно смотрела на свое отражение в зеркале лифта словно в очередной раз убеждаясь, что она подобрала подходящий наряд для знаменательной встречи: платье глубокого темно-зеленого цвета с небольшим V-образным вырезом, что обволакивало ее хрупкую фигуру, и крупные серьги с белым жемчугом в ушах гармонично сочетались с друг другом. Никогда она представала перед Всеволодом в таком элегантном образе, ведь ранее ему доводилось видеть рыжеволосую мавку в ее простых крестьянских платьях и сорочках на голое тело. Единственным украшением тех лет были полевые цветы, вплетенные в ее косы. Лифт победно звякнул, оповещая гостью бизнес-центра, что довез ее до последнего из возможных этажей - двадцать пятого. Обратного пути не было, и даже если ей почудился прошлый любовник в теле некого Винсента Мура, не проверить схожесть двух мужчин она не могла. Слишком больно она сделала самой себе тогда, когда оставила его одного среди лесов Уральских гор, и не раз корила себя, что возможно ей следовало остаться. Она понятия не имела, где был ее Сева все эти годы, хотя несколько раз порывалась бросить все начинания и ринуться на его поиски, но это бы означало, что Варя возвращается к прошлому и не учится на ошибках. Почему же она с такой легкостью купила билет до Лондона, а затем следующий до Эдинбурга, стоило ей только увидеть лицо брюнета в злосчастном рекламном ролике? Да потому что мужчины лучше она на своем пути так и не повстречала. А ноющая боль где-то там, где должно было быть сердце, не давала ей забыть их томные ночи и те двести лет, что они прожили вместе. Затем нить, связывающая их, оборвалась, и она не могла не чувствовать вину за содеянное.
- Доктор Берк, мистер Мур ожидает вас, - вежливо произнесла секретарша-блондинка, имени которой Барбара предпочитала не помнить.
Девушка забрала серое кашемировое пальто из рук Барбс и пригласила пройти за ней по длинному коридору из стеклянных стен кабинетов, ведущему к главной из дверей. Окажись мужчина за той дверью не тем, кем она его считала, она всегда могла действовать по заготовленному изначальному плану, в котором она бы представилась доктором Барбарой Берк и рассказала о том, что пишет научную работу о вреде алкоголя на организм человека, добавляя факты из новых ошеломительных исследований. Она бы наверняка что-нибудь придумала, огорошила Винсента перечнем научных терминов, а после нескольких заданных вопросов, исчезла и более не возвращалась. Но если Барбара до конца сомневалась, что встретится с нужным ей мужчиной, то стоило ей войти внутрь кабинета владельца компании «St. Magdalene», как она мигом потеряла все опасения о голубоглазом двойнике Всеволода. Вся комната, обставленная в классическом офисном стиле, так и выдавала его присутствие, будто каждый предмет был пропитан его властной, смертоносной энергией.
Мавка подождала пока девушка представит ее начальнику, который уважительно поднялся с места, застегивая пуговицу синего пиджака, и выйдет, оставив их наедине. Кажется, он не сразу сообразил, кто на самом деле стоит перед ним, когда протянул руку для пожатия, как принято в деловом мире, смазывающем гендерные различия между партнерами. Варя опустила взгляд на его ладонь, улыбнулась уголками губ и снова посмотрела на его щетинистое лицо, так и не приняв рукопожатия.
- Здравствуй, Севочка, -  ласково произнесла она, будто в последний раз они виделись вчерашним вечером и не было между ними пропасти длиною в сотни лет.
Ей было непривычно снова вспоминать родную славянскую речь, ей даже казалось, что она приобрела некий акцент, пока пропадала в странах зарубежья. Она не хотела давать ему время прийти в себя от явного удара, что нанесло ему своим внезапным появлением. Варя подошла ближе к Севе, а затем и вовсе вплотную, ловя его неразборчивое дыхание. Ее руки касались кожи его лица, как тогда, в их первую встречу давним летним днем.
- Я так скучала, - прошептала она и, закрыв глаза, едва коснулась его губ, дразня, провоцируя на нечто большее, а ловкие пальцы рук уже прощупывали атлас его алого узкого галстука.

и просто гляньте какие они хот вдвоем