Chris Evans

► Имя Фамилия: James Ainsley, например ► Возраст: выглядит на 35 ►Трудоустройство: профессор в университете

► Вид: существо, шейпшифтер ► Легенда: Артайос (бог-медведь), Золотой Медведь (любой медведеподобный зверюга), сто килограмм опасного плюша ► Способности чувство стиля, такта, юмора, меры (или ее отсутствия) и прочего, чего вам  пожелается+ужасный рык, убийственная лапа, умертвляющий клык и т.д.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Когда-то очень давно они столкнулись еще во время Второй Мировой, когда Айдану было пять, и он был обычным мальчиком, но оба этого не помнят или убеждают себя, что им привиделось.
Джеймс и Айдан познакомились в университете, когда Келлс пошел туда учиться в очередной раз, под слегка измененными документами, надеясь освежить свои знания новыми научными теориями. Один – перспективный уже известный на тот момент профессор родом из США, свеженький доктор наук, прочитав работы которого Келлс и вернулся в университет, второй – перспективный студент, доктор наук, вероятно, будущий. Первому было интересно все необычное и нестандартное, второй фонтанировал идеями и задавал интересные вопросы на лекциях. Как-то раз Айдан задержался после лекции, а затем они оба очнулись… в пабе, за беседой о редакциях человеческого генома и евгенике. Курс профессора давно был окончен, но Айдан и Джеймс продолжали общаться, сделали пару совместных исследований и опубликовали в университетском журнале. Во время получения очередной степени магистра (на памяти Джеймса это была уже вторая степень Келлса) Айдан был ассистентом Эйнсли на кафедре, пока тот не выгнал его за разгильдяйство (шутка, хотя иногда хотелось). Джеймс говорил, что Айдану давно пора поработать в серьезной лаборатории, написать докторскую наконец, ведь часики тикают. Айдан в ответ отнекивался, не признаваясь, что его часики уже давно заржавели, а докторская – это очень скучно. Джеймс печатался в серьезных журналах, Айдан в своей маленькой секретной лаборатории бился над разгадкой своего неуправляемого зверя. Иногда, когда ресурсов не хватало, он приходил именно сюда, в университетскую лабораторию, придумывая невероятные причины для того или иного эксперимента или запроса. Джеймс верил или делал вид, что верил, кивал, разрешал, наблюдал со стороны, давал ценные советы. Иногда он вроде как что-то хотел спросить у младшего коллеги, но так и не спрашивал. Айдан иногда вроде как хотел что-то рассказать старшему коллеге, но так и не рассказывал.

Из забавного:
После более близкого знакомства с тобой я начал ходить в спортзал, чтобы ты не обзывал меня вечно “хилым слабачком”.

Нас с тобой выгнали с конференции в Бате, на которую ты решил взять меня с собой. Ты повздорил с каким-то англичанином, настолько сильно, что дело перешло к оскорблениям, и тот, бросив взгляд на твой бейдж с именем и местом работы, заявил, что ты тот еще шотландский ублюдок. Ты разумно возразил, что ты вполне себе американский ублюдок. А я добавил, что шотландский ублюдок тут как раз я, а еще к тому же наполовину и ирландский ублюдок. Драка была хорошей.

Я знаю, что ты сходишь с ума по шотландскому акценту, и смеюсь каждый раз, когда ты пытаешься ему подражать.

Ты небрежно зовешь меня kiddo, я обычно пихаю тебя в бок в ответ, но, на самом деле, мне нравится.

Как-то раз я случайно опрокинул на тебя поднос с реагентами, и ты за семь секунд разделся до трусов, чтобы химические вещества не попали на кожу через одежду. Возвращался ты домой в комбинезоне хим.защиты. Мне было очень стыдно, честно. Я потом еще две недели приносил тебе в лабораторию каждое утро кофе. 

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Все вышеописанное – плод моего больного воображения, и детали биографии можно более чем полностью поменять и, естественно, добавить своих, ведь Айдан знает только то, что происходит с Джеймсом сейчас (а он может быть очень и очень древним существом). Мне бы хотелось, чтобы уже в ходе игры они узнали правду друг о друге – либо по случайным деталям и оговоркам, либо встретились в истинных обличьях.
Отношения от интеллектуально-коллегиальных до … суровой мужской дружбы или чего вам захочется. Это может быть исключительно естественнонаучный броманс, и я буду шафером на вашей свадьбе.
Можно спорить друг с другом до посинения о регистрации и нынешнем положении существ, ставить друг на друге эксперименты, можно поиграть пару раз в университетские годы и разойтись на этом, и вы будете развивать ту сюжетную ветку, которая интересна вам. Не хочу ничем ограничивать, вы сами себе хозяин. Приходите и оттаптывайте тут всем уши. 

пример поста

В нос ударил запах прелых листьев, влажной земли, крови, прошедшего дождя. Айдан стоял на четвереньках посреди небольшой поляны, постепенно теряя ощущение зверя, желание бежать, рвать зубами и выть. Он тихо выругался сквозь зубы. Как его вообще сюда занесло? Он был в незнакомой части леса, что с ним случалось редко, обычно зверь любил одни и те же места, сентиментальная сволочь, и свои человеческие запасы с набором выживания Келлс делал в определенных местах. Не в таком, в котором он оказался сейчас.
Стало холодно, кровь зверя его больше не грела, и организм вовсю протестовал против нахождения в такой холодрыге в чем мать родила. Айдан поднялся с земли, оглядываясь и пытаясь понять, где же он. Среди деревьев впереди виднелось больше света, видимо, открытое место, и Айдан, чуть пригнувшись, двинулся в ту сторону. За деревьями уже не было леса, зато стоял небольшой дом, и Келлс понял, что он совершенно точно и определенно тут не был, а значит, у него совсем проблемы – добраться до дома в таком виде было невозможно. Ему нужна была одежда и хотя бы направление для возвращения в город. Вот вернется, и засядет за карты местности вокруг Эдинбурга!
Дом – это люди, а люди ходят в одежде, но, самое главное, они ее стирают и сушат, часто на воздухе, когда у них есть свое хозяйство. Хозяйство Айдана было только “за” то, чтобы стащить себе какие-нибудь штаны. В конце концов, это с ним уже бывало. Когда он был помладше и думал, что это всё страшный сон, и каждый месяц молился, чтобы это было в последний раз, он часто оказывался, в итоге, голым в лесу и крал одежду у шотландских хозяек. Уже потом, после всех стадий отрицания, гнева, торгов и депрессии он завел себе несколько “тайных секретов” в окрестностях Эдинбурга, там, где любил бегать его внутренний безумный зверь.
Айдан быстрыми перебежками направился в сторону дома, пригнувшись еще ниже. Дом выглядел не слишком обжитым, и он замер в паре десятков метров, присев на корточки и прислушиваясь, что там может твориться. Было тихо, и Келлс решил подобраться ближе. Он добежал до угла, нащупывая рукой стену, побоялся заглядывать в окно и сразу обогнул дом в поисках той самой одежды, трепещущей на промозглом ветру. Нюх уловил присутствие рядом кого-то, слух подсказал, что он здесь уже точно не один. О, нет, нет, нет! Айдан стал медленно разворачиваться, готовясь бежать обратно в лес – он вовсе не искал себе новых друзей в глуши. Что-то подсказывало, что так далеко от цивилизации живут не самые радушные люди, и они вряд ли так уж любят гостей, особенно незванных.

James McAvoy

► Имя Фамилия: David Focker | Дэвид Факер ► Возраст: около 130 ►Трудоустройство: администратор клуба "Mommy doesn't know" и личный помощник Кровавой Мэри

► Вид: легендарное существо ► Легенда: русалка (западноевропейская) ► Способности • Русалки завлекают своих жертв обольстительным пением, ну а у вас, мистер Факер, соответственно - прокачанный скилл "пиздежа до вусмерти". Спеть, конечно, тоже можно, но в современным обществе проникновенный монолог как-то лучше заходит. При желании русалка своим голосом вводит в определенный вид транса, может заставить себе симпатизировать или склонить к принятию какого-то решения. • Дальше - лучше. Рыбий хвост. Тоже подконтрольно и только в воде. В данном обличье - небывалая сила и проворность, а результативность работы ртом (это я про пение) возрастает в несколько раз. • Долголетие, молодость и красота. По легенде, если ранить русалку на суше, она бежит в ближайший водоем и проводит некоторое время в истинном обличье, чтобы залечиться. Тем не менее, убить русалку не очень то и сложно. Если выстрелить в сердце - то, понятное дело, уже никуда не добежит. • Ну и добавим сюда кровожадность (не полноценная замена пищи, а как изысканный деликатес).

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Прежде чем описывать заявку, сразу оговорюсь, что заказываем мы тебя втроем. Великий колдун Мерлин (Фассбендер, да-да), Кощей Бессмертный и, собственно говоря, я - Кровавая Мэри страстно желаем пустить тебя по кругу. Поэтому сейчас я буду повествовать где, как и при каких обстоятельствах случилась связь Дэвида Факера со всеми вышеупомянутыми. Остальное - дело ваших рук и фантазии.
Во-первых, блядорыба Дэвид Факер - это двинутый на сексе стильный сутенер. Его ярая, граничащая со стилем жизни,  любвеобильность - это та черта, по которой тебя запоминают и потом никогда не забывают. Русалочья душа не знает покоя ни днем, ни ночью. Заинтересовать, обольстить, завлечь на дно морское - это твоя сущность. А еще, ты очень любишь собрания анонимных сексоголиков, которые ты посещаешь строго по графику, чтобы рассказать о своих победах.
История, которая нам известна, начинается в 1914 году. Когда молодой Дэвид, не умеющий правильно контролировать свою сущность, в поисках мужиков с широким разворотом плеч и обильного кровопускания - каким-то образом оказывается на Первой Мировой. А потом еще как-то умудряется дожить вплоть до 18 года и вот только тогда ловит шальную пулю. Мистер Монтгомери (это Мерлин) смерти милого необычного мальчика допустить не смог, поэтому подхватывает раненого Факера на сильные руки и забирает к себе. И их крепкая дружба (насколько крепкая – решите уже с Мерлином), продолжается до 1925-ого года.
К этому времени блядорыба Дэвид Факер окреп и возмужал настолько, чтобы пустится в пляс по собственным низменным желаниям. И если с пьянством, наркотой и случайными связями еще можно было мириться - то с растущей кровожадностью было сложнее. И в голове у дяди Мерлина созрел план-банан.
В это самое время (в 1925) я, прекрасная Кровавая Мэри, медленно умирала, запертая в подвале своим же законным супругом Уолтером Шоу (Кощей). По иронии судьбы, в дело опять вмешался Мерлин. Будучи страстно влюбленным в Кощея он никак не мог допустить, чтобы этот мужчина стал монстром. И поэтому вытащил Мэри из подвала. И познакомил ее с Дэвидом.
Наши пламенные кровожадные души потянулись друг к другу с первой же минуты. Ты любишь кровь, я обожаю кровь девственниц - Мерлин решил, что у нас много общего и ушел страдать в закат по своему Бессмертному дружку. Напоследок дав тебе установку - оберегать бешеную бабу и ни в коем случае не говорить о его (мерлинском) вмешательстве в историю со спасением из подвала.
Потом мы с тобой совместно обнесли дом моего бывшего супруга. Вынесли все драгоценности, облигации, ценные бумаги, поплювали во все салатницы и сперли позолоченный канделябр. И уехали жить в Нью-Йорк.
И вот, с того времени почти добрую сотню лет ты, Дэвид Факер - моя правая рука и левая нога. Верный соратник, трепетный друг, помощник, секретарь, администратор моего клуба и рыба моей мечты. Отбитый русалыч, альфа-самец всех официанток и танцовщиц клуба и просто хороший (нет) человек (тоже нет).

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲


Дэвид Факер - это обобщенный образ двух Макэвоев - из Грязи и Взрывной блондинки. Если смотрели и понимаете, о чем речь - то это огромный такой плюсище.
Русалка должна быть именно западноевропейская. Славянской нельзя - ибо всю русскую нечисть Кощей Бессмертный контролировать изволит.
Мы втроем дружно сидим со свечкой у окошка и ждем милую блядорыбу. По любым вопросам - пишите в гостевую, ищите меня и будет всем счастье.

пример поста

Захлопываю крышку ноутбука и с громогласным стоном откидываюсь назад. Кажется, я заказывала хорошую звукоизоляцию в свой кабинет, тогда почему же так сильно стучит в висках? Встаю со стула и, тихо ступая по прохладному паркету, добираюсь до скрытого за дверцей секретера бара. Парочка стаканов и три абсолютно пустые бутылки жутко расстраивают. Опускаюсь на корточки, чувствуя, как короткое платье задирается выше нормы, а настроение опускается в выгребную яму.
Мне срочно, срочно блять надо выпить.
Сиротливо оглядываю стол в поисках телефона. Звякнуть на кухню и попросить кого-нибудь принести мартини? И пусть он будет грязный. Много водки. Две, нет, даже три оливки. Предвкушение заставляет меня встать, но тут же приходит печальное понимание, что сейчас вечер пятницы. И на кухне наверняка царит такой хаос, что мой шеф не успеет скрутить гребаные роллы, если будет отвечать на все звонки.
Добираюсь до кресла, в котором стоит моя сумка. Выуживаю оттуда пачку сигарет и триумфально открываю дверь кабинета, чтобы быть снесенной звуковой волной. Мой уголок страсти и бухгалтерских балансов находится почти у входа, недалеко от лестницы, ведущей  наверх. Обычно, под этой самой лестницей кто-то трахается, но кажется сегодня не тот случай.
Запираю дверь, обтягиваю платье. Можно выходить в люди.
Пробираюсь сквозь толпу людей, отдавливая мешающие мне ноги острыми каблуками. Обычно я люблю эту темноту и какофонию звуков, резкие вспышки неонового света, которые могут вызвать эпилептический припадок и то, как люди ведут себя, когда думают, что им все дозволено. Мой милый закуток Содома и Гоморры, где ребята платят большие деньги за самые низменные удовольствия. Только посредственностям нужен порядок, гений же – властвует над хаосом.
- Кэти! Кэти!
Официантка все-таки оборачивается, и я хватаю ее за острый локоток.
- Есть свободные випы?
- Шестой забронирован, но придут через час.
- Принеси мне туда водки, ладно? И льда.
Брюнетка понимающе усмехается и исчезает в толпе, я же иду прямо в объятия высоченного амбала, защищающего вход в царство избранных. Красная веревка отворяется загодя, мне не приходится даже останавливаться. Киваю мужчине и иду в сторону шестого по счету випа – это высокие диваны, практически полностью огибающие кругом маленький столик. Это место заказывали те, кто хочет спрятаться от чужих глаз. Ну, или напиться в одиночестве.
Кэти прибегает через 10 минут, когда я уже докуриваю вторую сигарету. Она даже ничего не говорит, просто ставит бутылку, толстый граненый стакан и ведерко  с колотым льдом. Хорошая девочка, только больно громко кричит, когда кончает.
Открываю, наливаю, выпиваю. По телу прокатывается сладкая истома крепкого алкоголя, и я блаженно откидываюсь на мягкую спинку дивана, все с тем же громким стоном, затерявшимся в громкой ритмичной музыке. Только вот расслабиться мне не дают.
Это похоже на то, когда все, что находится у вас внутри, насаживают на крюк, а потом, в определенный момент – резко дергают вверх. Ощущение не из приятных, но и не болезненное. А возможно, я привыкла. Просто твое собственное тело, проклятое, измотанное, заточенное под определенное дело – вдруг дает понять, что есть работенка. Есть голос, звучащий набатом в голове и отдающийся эхом где-то под грудью. И он зовет тебя. А конкретно этот почти умоляет.
Неспешно лью водку в стакан, рука вздрагивает (кажется, это уже третий зов), выпиваю залпом и встаю одним рывком. На выходе встречаю вездесущую Кэти, с трясущейся тарой на тонком подносе.
- Эй, милая, - приближаюсь вплотную и опускаюсь к уху, потому что повторять не собираюсь, - скажи Айле, чтобы проверила выручку и все закрыла. Меня сегодня не будет.
Конечно, ты знаешь этот голос, Мэри.
Упорно иду мимо закругленных випов к двери в уборную.
Сегодня не ваш день, Мэри.
Отпираю дверь, проверяю, чтобы в кабинках было пусто, просто проведя ладонью по шатающимся дверцам.
Чего он от тебя хочет?
Медленно набираю в ладонь розового жидкого мыла и тщательно мою руки. В зеркало перед собой не смотрю, принципиально опустив голову.
Он опасен. Он снова сделает это. Он снова сделает ЭТО, Мэри.
Поднимаю глаза, тщательно фокусируясь на самой себе (а не на прижавшемся к темной стене сутулом, пьяном теле), поправляю прическу, платье, стираю остатки помады бумажным полотенцем для рук.
И дотрагиваюсь кончиком пальцев до зеркальной глади.
Он даже не заметил, как я появилась. Сидит у стены, опустив голову с прилипшими ко лбу волосами. В руках покачивается ополовиненная бутылка, грозящая вот-вот упасть на пол. Замызганная майка и стойкое амбре запоя и отчаяния.
Где-то глубоко в моем сердце, в том месте, где выделены существенные территории для глубокой черной обиды на этого человека – всегда пряталось светлое пятно усохшей, застарелой нежности. Так смотрят на своего маленького ручного тигренка, которого лично поил из бутылочки и лечил порванное ухо. А потом зверь вырос и откусил тебе нахер ногу, заставив пожалеть о собственной беспечности, но только не о тех счастливых минутах, проведенных на зеленой лужайке в обнимку с полосатой кисой.
Скидываю туфли с острыми каблуками, но на лишний звук мужчина лишь нервозно дергает головой. Опускаюсь на колени прямо перед ним и осторожно дотрагиваюсь до колючего подбородка, заставляя его поднять голову и сфокусировать взгляд.
- Билли, милый, - улыбаюсь, гладя большим пальцем его острую скулу, - ты покажешь, где у тебя ванная?
Забираю бутылку и ставлю подальше. Встаю и подаю руку, заставляя Уильяма наконец-то принять вертикальное положение. Он держится за стену и мерзко дышит алкогольными испарениями, но все-таки кивает куда-то чуть дальше по коридору. И мы, в обнимку хромая и шатаясь, топаем в сторону заветной дверцы. Я пригибаюсь под весом его руки, накинутой мне не плечи, и свободно вздыхаю, когда удается усадить мужика на бортик ванной и скинуть с себя обузу. Кряхтя, стаскиваю майку с безучастного тела, убираю с его лба прилипшие кудряшки.
- Залезай, Билли, - беру в руки душевую лейку и начинаю регулировать температуру воды, - да, в штанах. И не смотри так.
Необузданный мститель внутри меня порывается облить бывшего супруга ледяной водой, но мудрая сильная женщина все-таки добавляет теплой.
- И рассказывай, за что ты так с собой, - и участливо направляю струю воды прямо на пьяную голову.

Christian Camargo

► Имя Фамилия: Доктор Хенк МакКой | Dr. Hank McCoy ► Возраст: от 37 ►Трудоустройство: в прошлом врач-хирург, ныне охотник Дал Риады

► Вид: человек/непробудившееся существо ► Легенда: - ► Способности опытный врач, льстец, на дуде игрец и вообще все что сочтете нужным

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Генри. Милый Генри.
Потомственный врач, выходец из семьи хирурга и терапевта. Он хороший мальчик. Примерный сын, гордость родителей и школы.  У него по3актически нет друзей, а те что есть общаются с ним скорее по инерции, нежели из стмпатии. Аутсайдеры у которых нет иного выбора. Но Генри это не волнупт. Ему в общем-то все равно.
Выпускник Генри.
Он оканчивает школу с отличием. С легкостью поступает в институт смело ступая по проторенной родителями дорожке. Династия врачей, звучит действительно хорошо. И вдобавок ко всему ему это действительно нравится. Врачебное ремесло это то, что позводяет ему быть близко к смерти, смотреть ей в глаза и не отворачиваться.
Доктор Генри.
Он дипломировпнный специалист, опытный, один из лучших в своей профессии. Он обеспечен более чем, но быт его аскетичен, а развлечения скупы. Личная жизнь оставляет желать лучшего, друзья стороняться, а родители держат дистаннцию. Генри не одиноко, но скучно.  Он чувствует страсть, чувствует жгучее желание что-то делать, но кажется он уже уперся в потолок.
Охотник Генри.
Он узнает о существах вместе со всем миром и это переворачивает его мир. Вся эта наука летит к чертовой матери. Он хочет трогать их, изучать, хгать о них все. Он пробует себя в качестве специалиста в исследовательском центре. Но этого слишком мало. Их методы слишком скучны и гуманны. Ему нужно больше. Тогда Генри обращается к охотникам Дал Риады. По сути, они простые наемники, лишенные четких правил. Это то, что ему подходит. Это то, что он ищет.
Ему снова скучно. Быт Дал Риады быстро приедается и даже здесь он не получает искомого. Он определенно продвинулся в своих трудах. Эти дураки особо не следят за процессами утилизации мертвых существ, так что большинство трупов он исполосовал вдоль и поперек. Но этого мало. Ему попадаются лишь единичные экземпляры. Этого мало.
Так удачно на горизонте появилась Сиера. Сотрудничество с ними принесло свои определенные плоды, пусть и весьма за дорогую плату.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Я надеюсь вы уже догадались что я ищу парня, одержимого наукой, изучением существ и готового ради этого на все. Парня, который формально придерживается охотников, но за их спиной вершит преступления Сиеры.
Собственно все в заявке обсуждаемо, имя, внешность, история, можете менять абсолютно все. Ваш комфорт на первом месте. От вас жду инициативности, желания играть, хотя бы минимальную активность и самостоятельность. Я вас без игры не оставлю, заботится о вас буду, но водить за ручку это вот мимо.
От себя обещаю игру, сюжет, отдаваться в жертвы, любовь, заботу и вот это вот все.

пример поста

Чейс никогда не разделяла нездоровое английское патриотическое чувство долга. И тем более не разделяла Шотландского одержимого патриотизма. Любовь к родине или к месту жительства далеко не самое приятное ощущение когда живешь больше тысячи лет.  Её как бы родной Вавилон на самом деле был той ещё помойкой, так себе прогрессивный город по современным меркам, ни канализации, ни социального жилья, ни вай-фая в общественных местах. Зато общедоступная любовь. На вкус Чейс так себе альтернатива интернету, хотя некоторым нравиться и по сей день. Так вот, Эдинбург ей в общем-то нравился, тихий, не особо приметный. Лишенный какой либо суеты и мельтешения. Суета больший городов утомляла, а в её возрасте уже давно пора перебираться в местечко потише. Настолько потише, что скорее всего это должно быть кладбище. Эдинбургу до погоста было ещё далековато, но Чейс это пока что вполне устраивало.  Да, устраивало, это пожалуй самое подходящее слово. Любви между этим обрюзгшим шотландцем и уставшей от жизни шлюхи не было и навряд ли когда-нибудь будет. Хотя чего уж, это касалось всей Великобритании. Если с отдающей провинциальностью Шотландией у неё была хотя бы симпатия, то холодная сука Великобритания страдала лишь взаимным безразличием. Видимо по этому ездить Чейс предпочитала на немце. Ну в смысле на машине немецкого происхождения (на немцах она в своё время тоже "поездить" успела, но сейчас речь совсем не об этом).
Холеный черный мерседес W140. Красавец родом из глухих 90-х, не сказать, что бы ей в след завистливо сворачивали головы местные мальчишки, или вообще хоть кто-нибудь, но в общем-то Чейс машина устраивала. Ровно настолько, насколько может устраивать хрупкую девушку здоровенная неповоротливая морально устаревшая баржа. Баржа доставшаяся ей практически бесплатно, за... назовем это красивые глаза. Водила она её не то что бы с отчаянным удовольствием, но не без энтузиазма. Энтузиазм особенно бросался в глаза в вечера на вроде сегодняшнего. Дождь шел практически с самого утра, судя по тому, что иногда ливень перебивался на мелкую морось, просто висящую в воздухе, кто-то таки пытался принести в жертву богам девственниц, но то ли богов попутали, то ли с девственницами было не все в порядке, все безуспешно. 
Она выжимает сцепление, дергает коробку передач, переходя уже на пятую и отпускает сцепление. Не так плавно как хотелось бы, но этого вполне хватает что бы машина не начала ей в очередной раз намекать на необходимость все же сдать на права, а заодно и пересесть на трамвай. Приятные успехи, хм, может ей и вправду стоит почаще выезжать в эту часть города? Движение тут потише, да и народу поменьше... Где-то на соседнем сидении начинает звонить телефон. Скорее всего это Тейт, волнуется где её черти носят, сам небось уже даже ужин приготовил.
Найти телефон так и не удаётся, как и не удается вовремя заметить мужской силуэт перед собственной машиной. Все что успевает девушка, это вжать в пол тормоза и вывернуть руль в сторону, что бы в итоге вылететь на слава богу пустую встречку.
Почти минуту она просто молча сидит в машине, вслушивается в нервно барабанящий дождь, недовольное урчание мотора и к собственному ужасу не слышит никаких посторонних звуков. Ладно, надо наверно что-то делать? Смыться с места происшествия? Слишком чревато последствиями. Значит надо хотя бы выйти из машины и посмотреть что там вообще произошло. На самом-то деле, может это просто галлюцинации? Ччерт, галлюцинации это было бы просто прекрасно. Медленно поворачивает ключ глуша мотор, так же медленно открывает дверь и неловко, на еле гнущихся ногах выходит из машины. Вроде все спокойно. Конечно все спокойно, вот оно спокойствие, лежит на асфальте, никого не трогает, даже не кряхтит и не стонет от боли. К сожалению. Чейс мягко прощупывает пульс. Вроде есть. А может и нет, медсестра из неё честно говоря весьма и весьма так себе. Что делать? Вызывать скорую? Они конечно приедут, помогут и тут же вызовут полицию, после чего её обязательно повезут в участок и... Чейс уже расписала себе жуткий тюремный быт, навряд ли у неё получиться стать чьей нибудь мамкой. Но бросать мужика тоже как-то совсем не хочется, как бы сказала Магда "нельзя такой грех на душу брать". Ну раз на душу нельзя, то придется взять в салон. Открыв дверь заднего ряда Чес поначалу честно пытается быть аккуратной, естественно не получается. Проволочив пострадавшего по земле, пару раз чуть не уронив головушкой об асфальт и совершенно случайно знатно приложив темечком о дверь ей таки удается  затолкать бессознательное тело в салон. Ну вот, теперь можно даже ехать, а куда уж, в ближайшую больницу или морг она решит как нибудь по дороге.

Lara Pulver

► Имя Фамилия: Марина Фабиан, раньше звали иначе (Marina Fabian) ► Возраст: 37 ►Трудоустройство: владелица небольшого ресторанчика, возможно сотрудничество с Нацией Легенд

► Вид: существо ► Легенда: ламия ► Способности *легендарная форма: верхняя часть тела женская, нижняя змеиная (характер тоже змеиный) *умеет завораживать и очаровывать (а потом высасывать жизненную энергию и оставаться за счет неё молодой, красивой и здоровой) *считает детей очень вкусными *может заснуть только вынув свои глаза из глазниц (зрелище не для слабонервных)

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Ламия, персонаж древнегреческой мифологии. Дочь Посейдона, чудовище. Некогда Ламия была царицей Ливии, возлюбленной Зевса и родила от него детей.  Гера из ревности убила их и лишила возлюбленную верховного бога Зевса сна. Ламия была вынуждена укрыться в пещере и по велению Геры превратилась в кровавое чудовище, похищавшее и пожиравшее чужих детей.
Так как Гера лишила ее сна, Ламия неустанно бродила по ночам. Сжалившийся над ней Зевс даровал ей возможность вынимать свои глаза, чтобы заснуть, и лишь тогда она могла стать безвредной.

Рожай борщи, вари детей (с)
Когда-то Марина была обычной девушкой, без амбиций, не стремящейся к карьере и считающей своим призванием растить детей, заниматься домашним хозяйством и окружать своего мужа любовью. Так всё и было - не считая детей. Молодая семья все никак не могла решиться на этот шаг, но в один прекрасный момент всё вышло случайно. Будущие отец и мать были этому только рады, но счастливой истории не получилось.
Долгожданный ребенок родился мёртвым - именно эта трагедия заставила Марину осознать себя как существо. И полностью изменить свою жизнь. Это, конечно, мягко сказано - на почве произошедших с ней потрясений девушка немного сошла с ума. А как не сойти, когда в душе ты чудовище, необоснованно жаждущее крови и мести, а еще обнаружившее в себе способности к очарованию и подчинению себе мужчин и женщин? Раньше Марина страдала от комплексов и не считала себя красавицей, да и по характеру была скорее серой мышкой - теперь всё стало иначе. Кстати, основания для мести в результате все же нашлись -  позже выяснилось, что у мужа всё это время была любовница, которая уже давно от него залетела и родила милого малыша...
Всё, что случилось тогда, Марина никогда ни с кем не обсуждает, но вспоминает с горькой, но довольной улыбкой. В Эдинбурге у нее другая жизнь, другое имя, богатые поклонники и свой бизнес - небольшой миленький ресторанчик. Она всегда любила готовить, а руководить ей нравится еще больше. После того, как существа вышли из тени, Марина быстро поняла, чью сторону принимает - свою собственную, как всегда. Но, при этом, ей не очень-то жалко людей, а потому методы Нации Легенд ей импонируют. А что? Это весело. Еще женщина обнаружила, что кроме неё в этом городе не так уж мало любителей человечинки, а это отличный способ заработать. Так что, для особых клиентов в меню её ресторана есть "кое-что еще".
Впрочем, на ваше усмотрение Марина может быть и не абсолютно злой, а колеблющейся между злом и добром, не в состоянии сделать выбор. Так или иначе, характер у нее стервозный и капризный, женщин она считает соперницами и не против строить им козни при первой же возможности, а мамочки, сюсюкающие со своими детишками, и вовсе вызывают у нее отвращение. Кого Марина действительно любит, так это змей, которых у неё дома как минимум две (не считая её самой).
__
Знакомство с Фредериком было сначала исключительно деловым (у меня мясо, у вас ресторан, всё такое), но долго говорить с женщиной, не пытаясь перевести общение в горизонтальную плоскость Фредерик умеет с трудом. Марина же решила повестись на предложение поехать в загородный дом и посмотреть на коллекцию лютневой музыки 16ого века по двум причинам - 1. Поживиться жизненной силой очередного любовничка 2. Мужчина сильно выбесил её своими агрессивными высказываниями в адрес существ, а потому убить его совсем не было жалко. Только, вот незадача...в тот момент, когда ламия приняла свою очаровательную форму и почти приступила к процессу, Фредерик тоже открылся с очень неожиданной стороны, оказавшись монстром не менее впечатляющим. Корче говоря, после того "вечера любви" дому Девиса потребовался капитальный ремонт, а на Марину он в этом самом смысле больше не глядел. Фредерик вообще предпочитет женщин глупеньких и слабеньких, а Марина умная и хищная и в легендарной форме страшная как тысяча чертей, так что абсолютно точно не в его вкусе. Тем не менее, сотрудничать с ней Девис не отказался и даже рад был тому что нашел такую вот греческую родственную душу. Марина же может, наоборот, именно после этого события заинтересоваться Фредериком, беситься отсутствию взаимности и даже угрохать одну-двух десяток его любовниц (но только нпц-шных!), а потом махнуть рукой и переключиться на какую-нибудь новую цель. Мир, гармония, взаимопонимание...Но новая проблема возникнет тогда, когда Девис узнает о том, что Марина продает особым клиентам блюда из человечинки (а она, скорее всего, еще и захочет использовать его как поставщика этого продукта). Что будет дальше и в чью сторону разрешится конфликт - покажет игра.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲


Заявка не в пару, но тем не менее отношения планируются веселые и разнообразные, так что скучать не придется. Марине могут прийтись по духу методы Нации Легенд, в то время как Фредерик будет тянуть её в другую сторону и собирать вокруг себя команду существ, настроенных на точечное устранение угроз для мира существ, а не геноцид всех людей. Мне интересно увидеть на практике, чем этот спор обернется. Можем стать командой, а можем злейшими врагами. В любом случае, как игрока я буду вас любить и если надо помогать с идеями. Абсолютно точно интересует игрок, нацеленный не на игру тет-а-тет, а желающий развивать персонажа, участвовать в сюжете и тд. Я сам относительно слоупок с большим количеством эпизодов, имейте это ввиду (но без внимания не брошу, конечно.) Биография, имя, внешность - все подлежит редактированию, изменению, дополнению, лишь бы суть осталась.
Приходите, у нас весело.

пример поста

-Oh, the weather outside is frightful
But the fire is so delightful...
Чертова рождественская музыка. Она не меняется из года в год - а может, просто слиплась в один большой снежный ком, потому что все мелодии похожи друг на друга. Фредерик с трудом понимает, как это может нравится кому-то, кроме несмышленых детей, чья жизнь легка и наивна, а мотив просто пока не успевает надоесть. Но потом ты взрослеешь, понимаешь, что настоящего Санта-Клауса нет - есть лишь сосед-алкоголик, которому дали шанс заработать на рождественскую бутылку бурбона, актер в торговом центре, которому не доверили роль Гамлета, и еще множество таких вот дешевых подделок. А что касательно песен - они достаточно быстро набивают оскомину. Становятся символом всей этой лжи, приторным сахаром, который заливают в глаза и уши, а у тебя от этого действа тут же развивается особый сорт диабета.
-And since we've no place to go,
Let It Snow! Let It Snow! Let It Snow!
Безудержный рождественский позитив застает врасплох даже здесь. В помещении, куда, для соответствия санитарным нормам, не должна проникать ни одна зараза, и всё же...Кто- то где-то включил эту треклятую песенку, и еле уловимый мотивчик чуткому слуху мантикоры слышно даже через мычанье скота, даже через хруст разламываемых ребер. А может, мерещится. Вполне может мерещиться.

Даже скотобойню украшают к празднику - об этом Фредерик думает, снимая рабочий комбинезон, пропахший кровью. Даже выходя из здания, даже оставляя позади место проведения циничных коммерческих экзекуций (игриво украшенное мигающими огоньками, к счастью, хотя бы весьма скромно) чувствуешь этот запах. Даже заходя в автобус, даже выгружаясь из него поближе к центру и пройдя километра два-три пешком, чувствуешь запах крови и сырого мяса. Ужасный запах, от которого постоянно хочется жрать.
В плохо освещенной подворотне Фредерик прислоняется к стене и расстегивает рюкзак - в нем сверток с увесистым куском сырого мяса. Можно было бы, конечно, дойти до какой-нибудь бургерной или грилль-бара, но существо, живущее внутри грудной клетки, хочет жрать здесь и сейчас, хочет мяса, свежего, сырого, сочного. Оно бы с большим удовольствием набросилось на живое, приправленное соусом из горячей крови, но нельзя. Хозяин запретил.
Девис выпускает когти внутри пакета, быстро отрывает несколько крупных кусков мяса и закидывает в рот. Пока никто не видит, можно есть некрасиво и неприлично, чавкая и облизываясь. Хочется взять еще, но он останавливает себя - лучше оставить на потом. Лучше насладиться трапезой дома. А пока...
Он сам не знает, что толкает его на прогулку, да еще и в это время года, когда всё кругом дышит ненавистным ему праздником. Наверное, дело в монотонной работе, после которой сойдет любое разнообразие. Наверное, дело в желании хоть изредка бывать рядом с нормальными людьми и представлять себя таким же - простым человеком с простыми невзгодами и радостями. Смотреть вокруг себя и задумываться - а сможет ли он снова стать частью их мира? Найти друзей, приятелей, любимую женщину. Тех, кого будет мириться с его ужасным характером и находить в нём хорошее - глубоко зарытое, но не утерянное. И нужны ли они ему? В прошлый раз всё закончилось так паскудно, что ответ на этот вопрос напрашивается лишь отрицательный. Нет, к черту любые связи, дружеские и романтические - вполне сойдут случайные собеседники на один вечер, что украдут у тебя последнюю сигарету из пачки, да случайные девушки на одну ночь, что вытянут из бумажника несколько смятых купюр. Что ж, это вполне адекватная цена за то, без чего человеческой части Фредерика живется тяжело.

Со всех сторон льется надоедливая музыка, разбавленная голосами людей. Каким-то чудом Фреду удалось забрести в эпицентр праздничного настроения - на пышную рождественскую ярмарку, призывно мигающую огнями. Девис отзывается на приглашение лишь ради глинтвейна, хотя тонкий нюх прожорливой мантикоры уже чует запах жареного мяса и копченых колбас. Но всё же он направляется именно к ларьку с глинтвейном, прямо под боком у которого расположилась лавка с различными сладостями, к которым Девис по большей части равнодушен. Сладкий алкоголь - вот его максимум, а пряничные домики и леденцы оставьте детям.
В возникшей возле ларьков суматохе мужчина случайно пихает в спину какого-то брюнета и бурчит в ворот куртки невнятные извинения, хотя виноватым себя не чувствует, но так принято. Всё же Фред канадец, хоть и какой-то дефективный. Может, другой, нормальный, стереотипно вежливый канадец на его месте выдал бы поток извинений, но Фред ограничивается чем-то вроде «ээ, извиняй, чувак».  На лицо мужчины даже не смотрит, да и тому не до него - тут же направляется к ларьку и требует у продавца яблоко в карамели и шоколаде. Девис точно так же устремляется к своей заветной цели и, выстояв небольшую очередь, получает свою порцию пряного напитка, который согревает и улучшает настроение с первого же глотка.
Отойдя от ларька с глинтвейном, Фредерик снова видит того самого брюнета, с неподдельным удовольствием вгрызающегося в яблоко. Прямо как ребёнок, очутившийся на рождественском базарчике впервые. Что-то в его образе привлекает внимание - Фредерик хмурится, пытаясь понять, что именно, а потом его взгляд снова утыкается в облитое карамелью и темным шоколадом яблоко.
Яблоко.

В сознании вспышкой возникает образ. Просторная золотая клетка - просторная по меркам крупного попугая, но никак не человека. За блестящими прутьями сидит парень, согнувшись в три погибели - иначе просто не поместился бы. Взгляд пофигистично-равнодушный, даже слегка мечтательный (наверное, чем-то накачали), в руке - яблоко, которое он поедает с истинным блаженством и будто не замечает, что сидит, мать его, в птичьей клетке. Фредерик не успевает даже понять, одет ли парень или просто замотан в какую-то тряпку, но весь этот видок отдает какими-то нехорошими и незаконными извращениями, которых он не признает. Торговля оружием, наркотой, редкими зверьми - это всё еще куда не шло, но... человек? И зачем держать его в золотой птичьей клетке? Обычно ведь людей продают на органы, ну или там, в рабство, и это хоть аморально, но по крайней мере логично. Но...птичья клетка?

-Э-э, парень! Привет, ты это...-никогда не бывал в рабстве у извращенца часом- никогда не бывал в Канаде? Ну то есть, лет десять назад, примерно.
Фредерик нелепо улыбается и делает еще один большой и шумный глоток вина. Да, этот чудаковатый действительно очень похож на того чудаковатого. Только вот выглядит слишком молодо. Тот пленник за десять лет должен был хоть немного измениться.

Marion Cotillard

► Имя Фамилия: Маргарет Грант (Margaret Grant) ► Возраст: 1500-1600 (выглядит на прекрасные 40) ►Трудоустройство: на выбор, но предлагаю поддерживать Нацию Легенд

► Вид: уникальное существо ► Легенда: Леди Озера (она же Озерная фея и Нимуэ) ► Способности Сильная магия и женское коварство.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Она затащила меня под воду.
Я даже осознать не успел, что это последний день, когда я видел землю нагой и последний раз, когда не видел нагой ее.
Ее обласкал и закалил огонь. Что-то твердое и веселое было во взгляде Маргарет, еще когда Мерлин нашел ее босой и голодной девчонкой, которая, вся в копоти, бродила в лесу. На ней было простое и бедное платье, порванный на лоскуты подол которого перевязывал ее обожженные руки. С ней была ее загадочная заносчивость, с которой маленькая фея встретила толпу рослых рыцарей на конях. Где-то далеко, за лесом, дымила последними углями забытая богом и королевским вниманием деревушка, в которой выживших можно было пересчитать по пальцам. Говорили позже, что еще на закате там гуляла широкая и пьяная свадьба местного ловеласа, пока дом молодоженов не вспыхнул (в этот момент рассказов Маргарет всегда прямо и невинно смотрела в подозревающие глаза Мерлина) от чьей-то ревности и свечи.
Тогда будущую колдунью звали Нимуэ, и Мерлин, который быстро стал для нее просто красивым Эмрисом, из сострадания на собственной лошади, крепко обняв за талию, привез ее в королевский замок. Нимуэ быстро приглянулось мягкое и горячее сердце волшебника, который ее вылечил и так наивно пытался воспитывать. Эмрис же скоро полюбил девчонку, которая через какие-то пару лет совсем окрепла. Та оказалась чертовски талантливой к магии и принялась со всем своим упрямством переделывать, кнутом ревности и пряником нежности, его самого.
Она искренне ненавидела смертную жену колдуна, но была ей лучшей подругой, пока та не слегла постель от хвори во время отсутствия их мужчины. Не любила и глупых королей, но всегда уступала, врачевала и пела им песни о преданности в случае его, Мерлина, просьб. Марго тянула на дно могучее сердце волшебника своей одержимостью их общим и светлым будущим, а он сослепу обижал ее. Она много лет хотела родить ребенка, заставить Эмриса любить ее больше, чем справедливость и долг советника, пока не отчаялась. Ведьма не знала тогда, что общего ребенка у них быть никогда не может. В глубине души она постепенно во всем обвинила его.
Вода обточила Нимуэ и сделала еще прекрасней, но совсем не спокойней. Даже когда она, взрослая женщина, уже стала Леди Озера. Могущественная колдунья, она была все такой же упрямой, хотя стала намного умнее и хитрее. Уверенная в себе, чуть сумасбродная и жаждущая внимания (посмотрите на меня, я ваша Джульетта, плачьте со мною) - синеглазая девчонка совсем выросла. Ревность разводила их в разные стороны, Эмрис пропадал в замке, она же упала в магию и поиски вечной молодости. Кажется, именно тогда он упустил, как пропала их душевная связь и ее искренняя к нему любовь.
Ведьма взяла на воспитание маленького Ланцелота и забыла о том, что кто-то еще мог в ней нуждаться. Годы спустя уговорами и угрозами она заставила своего нестареющего любовника взять молодого парня в рыцари и Камелот. Слышите грохот посуды? Это Мерлин проморгал белокурого приемыша Нимуэ, занятый своим слишком храбрым Артуром. Маргарет было все равно на его объяснения - она пришла в дом колдуна, чтобы все в нем разнести.
Их окончательно рассорили дети. Артур погиб, пытаясь вернуть из странствий Ланцелота, убежавшего с королевской женой-изменницей. Мерлин плакал по своему воспитаннику и требовал сочувствия от единственной, с кем они не старились и еще могли друг друга по старой памяти (кто им еще оставался?) подержать. Но женщина не хотела ему помогать из-за давних обид - она чувствовала смесь любви, сочувствия и отвращения. Пока британец не успел погубить окончательно ее сына и спиться от горя, она решила, что колдуну было пора на покой.
Все легенды и книги знают, что волшебница усыпила и заточила Мерлина на много веков в холме под старым дубом. Хотела ли она убить его или успокоить - британец не смог понять до сих пор. Проснувшись спустя тысячу лет, он все еще будто видел перед глазами женщину, что гладила его волосы и уговаривала не упрямиться. Он быстро перестал ненавидеть ее за предательство, но не желал больше видеть. Так осталось и до сих пор.
Много веков они не виделись, только несколько раз серьезно столкнувшись. Чуть услышав о Грант во Франции в девятнадцатом веке, Мерлин сбежал в Америку, где женился и прожил еще много лет. Как хороши были годы, проведенные порознь - они оба жили и ворочали умами людей где-то по-отдельности до Эдинбурга. А потом она пришла в его город, дом и жизнь снова. Очевидно, чтобы опять там все разнести.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Любви не будет, только в прошлом. Скорее путь от врагов к друзьям или наоборот.
На воспитании у Мерлина сейчас находится молодая легенда - праправнучка Маргарет, которую тот считает своей приемной дочерью. Марго хочет забрать ее (в том числе из-за того, что девочка - отличная ясновидящая и оберегает мужчину от любых угроз), но Малкольм никогда не согласится.
В общем, им придется налаживать какую-то связь.
От вас самостоятельность и адекватность. Имя менябельно, шикарная Котийяр - лучше б нет.

гляньте, какие. я даже нашел стишок

©
Все влюблены в тебя. Все, кто проходит мимо. Все, кто не смотрит вслед. Все, кто молчит в метро. Все влюблены в тебя – это неоспоримо, прочих раскладов нет, тёмен аркан таро. Все, кто прошёл сквозь ад ради иллюзий райских, кто переплыл Коцит, Лету и Флегетон, все, кто поднялся над возрастом, полом, расой, трусы и храбрецы, лидеры и планктон держатся за одну главную аксиому, терпят любую мглу, празднуют и скорбят – в страшном чужом плену, в тысячах миль от дома, в тёмном пустом углу – все влюблены в тебя.
--
Помни об этом, бейб, двигаясь по наклонной, вниз или вверх – плевать, фатум всегда един, помни и первой бей, первой толкай колонны, первой стели кровать, первой в неё иди. Первой вставай с утра, первой танцуй под душем, первой кричи «пока», время прибрав к рукам – помни, что каждый раб будет тебе послушен так, как течёт река, верная берегам. Первой бери на понт, первой дели и властвуй, первой бросай в костёр, смело с плеча рубя – помни: любой дракон, ветреный и опасный, рыцарь, монах и вор – все влюблены в тебя.
--
В этом и боль, и кайф, в этом – вода и пламень, в этом – война и мир, бездна и Эверест. Просто в столице май, солнечный день в Бедламе, бремя своё прими, тяжкий прекрасный крест. Так и стремись вперёд, гордо расправив плечи, взгляды ловя спиной, – каждый свистит, как плеть, – день или год пройдёт, вряд ли их что излечит – ты же всему виной, значит тебе – терпеть.
--
Первой иди ко мне, первой ломай преграды. Сердце иглой скрепя, вовремя уходи.
Помни о каждом дне в нашем преддверье ада.
Все влюблены в тебя.
Кроме меня.
Прости.

пример поста

В сером-сером Эдинбурге в те времена мир и люди для Малкольма делились на черное и белое.
Он вот был белым - на его репутации не было ни одного темного пятнышка, черным был только кофе по утрам. Прокурор Эдинбурга, занявший свой пост лишь несколько лет назад, уже успел посадить многих преступников города и за это одной ногой широко шагнул в легенды, а другой прочно стоял в гробу дубовом. Карающая длань закона в смешном белом парике, крепко сжатые губы, доводящая людей до зубного скрипа тяга к справедливости и проницательные голубые глаза - цвета не было видно на фотографиях, но это не мешало женщинам тайком боготворить Монтгомери за прочтением редких о нем новостей. Хорошо, что у него всегда была очень сильная совесть и непримиримая добропорядочность. Он любил жителей Эдинбурга. Иначе бы (он приподнимает шляпу перед солдатами, несущими караул и чуть ему улыбающимися, хлопает по плечу полицейского, знает каждого хоть немного толкового врача) мог бы оступиться, потерять голову и во что-нибудь, как его предшественник, влезть. Но черным, как мы помним, в его жизни был только кофе. И мантия, прилагавшаяся к белому парику. Он был, конечно же, не такой.
Те, на кого он охотился (сидя в своем кабинете и дергая людей за ниточки), были черными. Не в смысле темнокожими (он уважал их еще со времен Америки) - в смысле грязными. Бандиты, воры и мафия - он мечтал их всех извести. В слишком плохом состоянии ему досталось правосудие города. Он стучал молотком без устали, но плохих людей не становилось меньше, будто злоба и желание наживаться на чужих страданиях были эпидемией. Мужчине казалось, что группировки, делящие город на части, были бездонными - те росли, пока он спал.
Вот, например, недавно его коллеги по очищению местной столицы от преступников поймали нескольких. Мелкие сошки, те даже, казалось, не могли толком ничего рассказать. Так, в паре пыльных дел раскрыли детали, выдали одно-два имени. По несколько дней чужими руками пришлось трясти каждого, чтобы получить информацию в итоге от одного.
Были в сером Эдинбурге в те времена несколько серых личностей, которые считались неприкосновенными. Кроме власти и их приближенных - все как обычно, всякие заслуженные производители и богачи. Чаще эти богачи позже влезали в политику со своей дружбой и подношениями (чтобы сесть на два стула сразу) и никогда не бывали замаранными. За что их так не любил Малкольм? На пару из них уже несколько лет ему указывало чутье и собранное досье. Британец чувствовал неприязнь к тем, в чьей жизни видел пробелы, которые небрежно, будто насмехаясь над ним, прикрывались не тщательно, а картонными дощечками. На тех указывали потерпевшие, рабочие пропадали на их заводах. Но их репутацию даже ему не было позволено ставить под сомнение. А Монтгомери этого очень хотел, потрясая кипой своих доказательств и черно-белыми фотографиями исчезших людей.
Уильям Дэвидсон. Этот мужчина ему особенно и давно не нравился. Ах эти встречи в коридорах, когда тот выходил из зала суда в звании самого искреннего и заслуженного свидетеля. Ах эта улыбка, когда они встречались у кого-нибудь в гостях и Мальку приходилось сдерживать себя, чтобы ни в чем блондина не обвинить. "Почему ваши заводы приносят так мало денег? Кого вы спонсируете? Я слышал про вас от пары бандитов. А скажите...". Магнат даже главному прокурору долго был не по зубам. До этого дня.
Сегодня у мужчины в руках был долгожданный ордер на обыск, с которым он направлялся к чужому двухэтажному дому. Тихая улица, порядочные соседи, белое крыльцо с тяжелой дверью - все было с виду прилично в Дэвидсоне, при звуках имени которого бандиты (что покрупнее) из мафии еле заметно дергались. Монтгомери волновался так радостно, будто ждал, что вот-вот случится его первый поцелуй. Он чувствовал себя, правда, почти уверенным в том, что справедливость возможна, с заветным документом в руках и парой полицейских за спиной. Уильям первый раз был к нему ближе обычного. Должно быть, за своей тяжелой дверью. Которую, когда Малкольм постучал в нее ладонью в перчатке, однако, не открыл.
Мужчина стучит громче, ждет минуту, чуть теряет терпение и колотит снова. Тишина, только полицейские послушно топчутся каблуками на гладком крыльце за прокурорским плечом. Минута превращается в две, потом пять - шатен отходит от дома, поднимая голову к окнам, а после оглядывая всю улицу. Везде темно и пусто, он снова легко взбегает по ступеням и опять стучит.
Никакой реакции. Ждать тоже бессмысленно - проходят десять минут, а меняется только положение стрелки часов. Полицейский бурчит что-то о том, что "Мистер, пойдемте, придем завтра. Это вообще не ваши обязанности". Монтгомери отмахивается - если бы достоинство позволяло, он бы заглянул в замочную скважину, потому что интуиция подсказывает, что внутри дома точно кто-то все-таки есть. "Мы ведь не можем выломать дверь", - слышится ему из-за спины голос будто его собственного разума, потому что мысль на удивление логичная и правильная. - Дайте мне еще пару минут и постойте там, - Мальк очень не хочет сдаваться и упускать Дэвидсона. Вдруг ордер завтра уже (кто ж знает силу связей магната) у него отберут.
Оглянувшись на тихую и благополучную улицу, прокурор опять подходит к двери и толкает ее. Замок в ней едва щелкает - он будто случайно открывается, и Монтгомери (внутри перчатки его ладонь наверняка чуть светится магией, как у последнего жулика) будто бы просто только что неожиданно повезло. Полицейские мнутся, но оставляют крыльцо, как их и просят. Британец не должен открывать дверь, которая от легкого толчка плавно отворяется внутрь темного дома. Но кто станет спорить с прокурором, тем более если тот классный парень и для всех из хранителей порядка вроде как уважаемый и уже свой.
Малкольм, обернувшись с улыбкой, как мальчишка прикладывает палец к губам и движением руки просит подождать его на тротуаре, так что мужчины и вовсе отворачиваются и делают вид, что прогуливаются. Он проходит в дом, аккуратно и плотно закрыв за собой дверь, чтобы прохожие с улицы ничего не заметили. В доме очень явно кто-то есть. Слышатся странные звуки. Но даже не они ведут Монтгомери по лестнице - на ступенях на второй этаж лежит женский лиловый шарф. А на нем, как совсем немного на полу под ногами, расползлось большое и красное пятно.
Позже колдун узнает (его сердце, пока он бесшумно поднимается по ступеням, чуть ускоряется), что красные брызги - это вино, пролитое женщиной. Что истошный крик, который слышится после звуков, прямо-таки леденящее "Нет!" - это просто знак того, что ей хорошо. Но в тот момент блюститель справедливости, почти дошедший до приоткрытых дверей чужой (что он тоже узнает позже) спальни, от испуга и неожиданности дергается и задевает рукой узкую вазу на какой-то подставке в виде колонны. Вазу он ловит, конечно, взяв на манер молотка и орудия самозащиты. И, повинуясь скорее инстинкту, толкает, готовый кого-то спасать от дьявола Дэвидсона, вторую дверь.

В глуши леса как раз нашлась времянка и судя по слою пыли, сгнившему дереву и следам диких животных вокруг дома, тут не ступала нога человека пару тройку десятков лет, а значит можно было не опасаться того, что кто-то может их найти.
Найти – это значит, убить.

Все произошло, как это бывает в книгах, подобных затянувшимся детективам, слишком уж быстро. Компания смялась, смешалась как старая карточная колода и среди старших на одного стало меньше. Гулко шлепнули волны о каменные лестницы, разбились и разошлись, и все снова стало тихо, и небо повисло молчаливыми тучами…

Короче, в голове Насти было слишком много посторонних мыслей, которые беззастенчиво затыкали тихий внутренний голос, нашептывающий, что цыганским духом пахнет и вообще надо бы валить. И как можно быстрее! Желательно, не оглядываясь и подальше.

Я не хочу в этом вариться, я этого даже касаться не хочу. Голод, мор и война - только в теории бравые всадники - приятно посмотреть, да страшно тронуть. По факту все это то еще болото.

- Ебанный ад! Монтгомери?! - Вот так просто, "ебанный ад" и "Монтгомери", никаких "добрый вечер, господин прокурор", "что вы здесь делаете, господин покурор", голый и с подсвечником в руке, замахивающийся на вора (как он думал), мистер Дэвидсон встретил в своем доме представителя власти с его, Уилльяма, вазой в руках на пороге его же спальни, пока на заднем плане визжала чрезмерно громкая Марион.

Единственным и самым приятным в этих стенах были мальчики. Все как на подбор – тоненькие, молоденькие, в белых рубашечках и черных бабочках. Мальчиков было не так уж много, но мальчики появлялись возле Сидни как раз в тот момент, когда она отнимала от губ пустой бокал. И тут оп!  - мальчик, пожелание приятного вечера и новый бокал игристого.

- Ты понимаешь какое дело, братуха. Вот ты меня уважаешь, и я могу тебе это рассказать, - заплетающийся язык – не повод молчать, Вий доказывал это своим пока что живым примером, хотя не далёк час, когда алкогольная кома догонит и его, - впервые за долгое время я счастлив был, понимаешь? Бабу себе нормальную нашёл, значит, жениться на ней хочу, а тут влетает эта краля рыжая, что ведьма на метле. Я даже уверен, что кот у неё дома чёрный, подносит её коренья всякие, когда она над котелком своим колдует, и спит она в гробу, мертвячка проклятая.

Горыныча он узнал, как и, пожалуй, еще парочку людей в своей жизни через Кощея. Видимо, они где-то накосячили, и судьба подкинула им друг друга.

Она выбрасывает сломанную сигарету в снег. Достает новую. Последнюю. Крутит в пальцах, словно думая, хочет ли оставить на завтра, дотерпеть до дома. Не помнит, есть ли что-то в ящике кухонной тумбы. Никогда нет еды, но всегда есть сигареты.
Рамона плоха в заполнении холодильника едой. Во рту слишком много членов, чтобы было желание п и т а т ь с я.

Лихо бледнело, краснело и поджимало губы, но голову держало ровно. Оно чувствовало себя человеком, который вломился на тусовку к неонацистам и крикнул "Шалом!"

«Нет, мне надо наслаждаться тем, что моя жизнь идёт по пизде». Слова не были произнесены вслух, но грозили стать девизом всей жизни.

Обычно я храбрая девочка, гордый орел, который за словом в карман не полезет. Но Винсент пугал меня до чертиков, до дрожи в коленях и это, наверное, было одной из причин, по которой мы все еще были вместе. Потому что вместе с порочным всеобъемлющим страхом этот мужчина заставлял меня чувствовать все остальное – и все это было на самой возможной грани.

Стю готовил какую-то лекцию в стиле «почему не надо ни на кого равняться», или «как важна индивидуальность», может быть, «как глупо пререкаться с преподавателем только потому, что он хорошенький», уже подбирал литературные примеры.

Утром, как обычно, просыпаемся первыми мы с шиншиллой. Иногда, когда я смотрю в её глаза, мне кажется, что в ней засело какое-то ужасно могучее божество. Но потом я вспоминаю, что она может склеить ласты от того как я чихну и это наваждение сразу пропадает.

Магде не нужно было звание закадычной подружки Лейн, чтобы выступать в роли эксперта, она нутром чувствовала, какой стержень скрыт внутри тонкой барменши. Это сталь ножа, это фитиль динамита, острая игла смертельной инъекции, спусковой курок пистолета. Только пробей броню, только порадуйся тому, что ранил её, как она тебя уничтожит.

Слишком увлеченный целью «заткнуть Фредди ты-прекрасный-певец-но-не-с-похмелья Меркьюри», Норман не заметил, что в комнате он был не один.

Своей целью он выбрал Карибское море - притом выбрал чисто по наитию. Крутанул глобус, взял дротик, кинул... Первые четыре раза он успешно мазал мимо глобуса. Путешествие на письменный стол или в стену - дело, конечно, занимательное, но зрелого василиска недостойное.

Уточнять кто и когда посмел уронить грозного Вия, что он стал таким ранимым (читайте уроненным) она не стала. Так же как и спрашивать с каких пор он увлекается гаданием и с какими морями волнуется.

Макс совсем не удивился, когда увидел, что бывший любовник тоже ушел в отказ, мол, я не я и лошадь не моя. Поразило больше то, с каким видом он это провернул: обычно такой эмоциональный, а теперь взъерошенный от возмущения, Кенрой сейчас мог бы номинироваться на премию "Мистер самообладание-2017" и иметь все шансы на победу.

Вот уж точно, опасаться следовало не тех, кто нашел в следующем далее за коридором помещении временный приют перед отъездом на уже постоянное последнее пристанище, а тех, по чьей вине произошло то, что произошло. Что если эти «кто-то» все еще здесь? Нет, не в замкнутом пространстве каменного мешка, соединяющего морг и «верхний этаж» бюро, а…

Нужно было не открывать, не подавать никаких признаков жизни, и они бы подумали, что здесь все вымерли.

Да, британец всегда был терпеливым. Он хотел бы унять мужчину и не слишком настойчиво пробует успокоить его (скорее, просто не бесить еще больше) тихо, осторожными движениями, как если бы уговаривал прекратить рычать испуганное животное, что смотрело бы на него из угла клетки.

Байер преимущественно этим и занимался – изучал генетические особенности легенд, включая то, что они различаются друг с другом. Сам факт лжи о существования «лекарства» вызывал грустную ухмылку – неужели кто-то правда рассчитывал на панацею? Равносильно мечтать о зелье, способном обратить тебя в какое-то животное, лишив всего человеческого начала.

Нежданный негаданный опрокидывает себя таблом в поверхность бара и начинает разводить сырость. Говорят, что слёзы женское оружие. Херня это все. Рыдающий мужчина вот это действительно страшно.

Кто-то скажет, что он мог ошибиться. Что это не мог быть один и тот же человек. Мунин же знал, что так бывает. И что его память никогда - категорически никогда! - не подводила его.

Отпуск был распланирован от и до. Две недели на кардоне вдали от цивилизации, людей, кругом птички, зайцы, лоси, а если пройти пару километров, можно и на баб голых, плещущихся в озере, полюбоваться. Главное – места знать надо.

- Стой до последних сил, ты просто в экстазе от всего этого, - скомандовала она, прожевав кусок щеки горе-насильника (нет, вполне возможно, тот был более, чем преуспевающим, матерым и даже известным, хотя бы в определенных кругах, однако ж последняя его вылазка не увенчалась успехом, став фатальной ошибкой, так что приставка "горе" вполне заслужена и уместна).

Случись подобный инцидент еще лет десять назад, Гарри бы запаниковал.
Возможно, устроил бы показательную истерику на тему того, что он монстр и только что сожрал человека. И уж совершенно точно бы переживал, обвиняя во всем себя.
Сейчас он попросту тщательно вытирает губы рукавом рубашки, кровь почти не заметна на темно-синей  ткани, неторопливо отвечает на сообщение Бэллы в Фэйсбуке, убирает смартфон в карман, подхватывает с сиденья свой рюкзак и неторопливо выбирается из машины на не слишком ровный асфальт парковки.

-Пожалуйста, дорогой гость, всё ради тебя, - ответил Девис на благодарность, - Ты часом не русалка или какая-нибудь еще блядская рыба? Я уже грешным делом понадеялся, что ты там просто утонул.

Не могу сказать, что я жалела, когда ушла от моих сестер-мавок, постепенно забывая запах скошенной травы и упругости снопов сена, но помня наизусть песни и пляски, что повторяла снова и снова, даже оставшись наедине, когда на меня накатывала грусть.

- Как видите, Сидни, я здесь, у Ваших ног, разве я могу теперь отказать, даже если это будет полка, - рассказывать дальше о том, что Доминик Уэлш никогда в жизни не притрагивался к домашним инструментам, он, конечно же, не стал.

Вообще, конечно, это был странный парень. С виду безобидный, но все-таки поход к психиатру ему, наверное, не помешал бы: над кольцом он явно фетиширует, раз с такой скоростью припрятало его.

«Что ты сказала, тварь? Ты не хочешь? А чего ты хочешь? Что тебе вообще нужно в этом мире? Что ты можешь ему дать, кроме своего "я не хочу", а?  Ведь чтобы что-то попросить, сначала нужно что-то отдать. А у тебя нечего отдавать. Ты ноль. Прыгай, Пташка, ты пустое место. Ты даже не успеешь почувствовать что-нибудь, потому что такие, как ты, не умеют чувствовать.»

Если бы Артуру давали по доллару за каждого обиженного им человека (или не особо человека), то он бы уже давно обогатился и открыл свое казино с блэк-джеком и темнокожими шлюхами, а не рассекал по славной унылой Шотландии в нелепом черном одеянии.

Выйти и объяснить, что вот, мол, я сотрудник Центра, хочу удостовериться, что вы легенда, возможно, незарегистрированная, и взять у вас образец для опытов? Или, еще лучше, признаться, что вот он тоже незарегистрированное существо, пытается выделить мутацию своего гена, и для этого ему нужны образцы схожих видов?

Ей нужно слиться с городом, впитать в себя его энергию. Она боится засыпать сейчас, потому что в последний раз, когда она засыпала с болью, её сон продлился не одно столетие. Она больше не могла позволить себе такую спячку. Второй раз ей не догнать этот мир.

Не став дальше грузить вопросами “дворецкого”, Айзек отправился к видневшемуся пепелищу, там его уже поджидал напарник. Тот выглядел не в пример лучше дежурившего на входе констебля в том смысле, что явно выражал то как должен выглядеть человек в такую рань. Но, на самом деле, напарник находился в таком виде всё время, не важно как много он спал или как сильно устал — это Айзек понял чуть ли не в первый день знакомства с ним.

rebecca ferguson

► Имя Фамилия: Honora "Nara" Farquhar || Хонора "Нара" Фаркуар ► Возраст: 32 года плюс-минус ►Трудоустройство: временно безработная

► Вид: незарегистрированное существо из категории shapeshifters, кеаск (ceasg) ► Легенда: русалка в мифологии Шотландии и острова Мэн ► Способности Кеаск также известны как «девы волн»; это прекрасные женщины с рыбьими хвостами, которые по желанию способны менять на человеческие ноги. Основная функция в старинных легендах – соблазнять моряков или просто оказавшихся у океана мужчин и забирать их на дно морское. По некоторым преданиям, кеаск способны одурманить человека не только красивой внешностью, но и пением, взглядом глаза в глаза и даже уговорами проследовать за ними (до вышеуказанного морского дна, вестимо, но вряд ли это уточняется заранее). Лучший способ избежать сей участи – вовремя скрыться; если этот ход конём не удался, ундине следует «высказать почтение», при этом избегая её взгляда и пения. От человеческих мужей они могут иметь детей – также смертных. Эти существа способны хранить свои «души» вне тела, обычно в тайном, труднодоступном месте; только найдя и уничтожив «душу», можно убить саму кеаск. Что не уберегает чудных дам от физических повреждений, разумеется. В воде волосы русалки темно-зеленые, на воздухе же они становятся золотистыми. Пойманная человеком, кеаск способна на манер золотой рыбки исполнить три его желания; после этого она получает свободу и способна исчезнуть в тот же миг.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Есть существа, к которым осознание собственной природы приходит постепенно, но Нара с рождения знала, чем отличается от людей – и с рождения желала быть среди них.
Её мать, разумеется, кеаск, отец – шелки, не оставивший о себе ни малейшего напоминания. Когда в благополучном пригороде Эдинбурга произошла серия убийств – поразительно, но среди найденных не было ни одного обычного смертного, - заподозревавшая неладное родительница, молодая и прекрасная, как рассвет, снялась с места и вместе с подругой, хваткой и активной Дэйной Эдсит, отправилась по программе академической мобильности в университет Канады и там, пленив красотой некоего юриста, вышла замуж и вскоре родила девочку – дитя совсем другого мужчины. Так началась жизнь Хоноры.
Нара не отрицала свою сверхъестественную сущность, но и не кичилась ею; по совету матери притворялась - вполне успешно - человеком и вела размеренную и сытую канадскую жизнь. Когда дочь Дэйны Эдсит, Тилли, вскользь упомянула о военной карьере, Хонор решила - а почему бы и нет? Они обе прошли равную подготовку, но были разведены в стороны на долгое время: у прелестной кеаск возникли к приятельнице чувства, выбивающиеся за рамки дружеских, но по-юношески грубая и неделикатная Тейлор была резка, когда говорила «нет».
Армейское общество Хонору не приняло; лишь только стали известны её бисексуальные предпочтения, на девушку градом обрушилось общественное осуждение – толерантность берёт верх отнюдь не всегда. После ожидаемого увольнения она пропала со всех радаров ровно до начала семнадцатого года, когда, перемахнув за океан в Эдинбург, оказалась на пороге дома матери Тилли – раненная, трясущаяся в лихорадке, с воспалением лёгких и переломом запястья, оставившая в Торонто потревоженный муравейник из полицейских (её всё ещё ищут по обвинению в непреднамеренном).
История должна была кончиться заключением под стражу, и в метафоричном смысле именно так оно и сложилось: старый дом Дэйны Эдсит стал для Хонор и госпиталем, и тюрьмой, а хлопочущая по хозяйству и умудряющаяся невесть откуда доставать самые разнообразные лекарства Тилли – самым строгим надсмотрщиком. Покуда ундина не чает иного, кроме как излечиться и окрепнуть, однако рано или поздно, так или иначе временное затишье окончится и всплывут на поверхность вопросы, доселе тщательно и по обоюдному желанию замалчиваемые.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

События, обернувшиеся гонкой с законом, коварно оставляю на откуп потенциальному соигроку. Я не исключаю полной невиновности Нары – подставить невиновного под карающую гильотину Фемиды порой дело вовсе не трудное, - равно как и полного осознания с её стороны всего лиходейства от и до (если у неё не было иного выхода, например). Логика и обоснованность в любом случае – наши с вами лучшие друзья, и я прошу учесть следующее: Хонора Фаркуар – человек, по умолчанию не склонный терпеть насилие. Она не сталкивалась с абьюзом (а если и да, не прогнулась под него), не потчевалась родительским террором, и, если кто из её друзей-сожителей вздумал бы выкручивать ей руки, дала б отпор или недолго думая ушла в закат. С её врождённым талантом находить компромиссы и средь бытовых дрязг сохранять в целостности спокойствие и рассудительность девушка, надо полагать, заведомо отделена от всяческих неприятностей, однако сия защита дала слабину, а результат, как говорится, налицо.
Её предпочтения на стороне не одних только мужчин, верно. По какой причине она отошла от предками навязанных традиций и полностью ли исключила из круга приближённых сильный пол – решение суть ваша, заинтересовавшийся, прерогатива.

Имя, фамилия, базовые элементы биографии и характера персонажа неизменны; внешность и раса выбирались наугад и доступны изменению после предварительного обсуждения.
Нара – девушка самодостаточная, и более чем вероятно, что после выздоровления она получит с некоторыми понятными оговорками полную свободу перемещения и действий, так что безоговорочной привязки к одной только Тилли не будет, обещаю.
Поделюсь с вами анкетой Тиллс как ещё одним источником информации о Наре и подсоблю, если потребуется, с пропущенными частями биографии Хонор. Приходите)

пример поста

На пасеке латиноамериканского гетто сегодня чрезвычайная суета.
Хель смотрит сквозь прищур, как двое ребят из наиболее отбитых и наименее разборчивых шестёрок их общей потрёпанной колодки сначала до абсурдности долго и серьёзно беседуют у запертой двери, затем отчаливают в неизвестность, лишь только завидев новую смену: нонче бдения у тайной комнаты подроблены до минуты выверенной почасовкой, и муха незамеченной не пролетит, куда уж отдельно взятой мексиканской девице. Собственной тенью Анхела маячит у самого края, домашняя рутина заменяет ей маскировочный костюм; очередной тюремный надзиратель – Нэсто, гадина эдакая, ничего ведь не упустит! – пробует выставить её вон, получает отпор и следующую четверть часа терпит её ненавязчивое присутствие. Хель, разумеется, на рожон не лезет, но хрупкая канва её терпения начинает стремительно истончаться.
В ночь среди узуального гудения их скромного улья она уловила доселе незнакомые нотки – тревожные слухи, выцеживать которые ей пришлось буквально по каплям; говорили о каком-то там решительном ударе, о каком-то там узнике, о каком-то там выкупе, о какой-то там мести… Впрочем, какое общество, такие и разговоры в нём циркулируют, однако под утро новости неожиданно подтвердились, а высветившиеся под солнцем неаппетитные подробности заставили Анхелу Флорес знатно переполошиться. Знатно настолько, что в зад раненным оленем она понеслась по просторам малой родины выжимать информационные крошки из немногочисленных свидетелей - появление в недрах баррио свежего мяса всегда сопровождалось бурным интересом со стороны аборигенов, - компилировать разрозненные фрагменты и строить догадки одна другой хуже до тех пор, пока все точки над i не были расставлены окончательно: в гости к радушным мексиканцам заявилась Ви, и едва ли по своей воле.
С этого момента Анхела переключается на задачу куда сложнее; узнать, кто прячется за закрытой дверью – полбеды, отпереть эту самую дверь – вот достойная ставка в игре. Она берётся за дело засучив рукава и ещё до завтрака начинает окучивать воевод-самозванцев, дабы их в крови замаранными руками прорубить себе дорогу к Виорике; первые два-три отвода её не шокируют и не охлаждают пыл, очередной внезапно оборачивается успехом. «Ради всего святого, Хель, тебе-то это зачем? – недоумённо спрашивает верзила с рассечённым неровной сеткой шрамов на несколько плоскостей лицом, но мобильник его разрывается в приступе фанатичной преданности, и языком трепать ему решительно не досуг, - а, к чёрту, иди и скажи». С номинальным допуском за спиной она проходит негласный предбанник, отделяющий жилую зону от логова зверя, сиречь от неказистых домишек особой стратегической важности – ей либо кивают, либо задают неудобные вопросы, но у Анхелы есть амулет – разрешение вышестоящего, - и амулет работает верно. Перед Нэсто и вторым, как его бишь, она объявляется ближе к полудню.
Эрнесто недоволен: в ходе божественной эманации указаний от старших ему досталась несладкая участь – помимо прочего гнать взашей праздношатающихся, и вот нате, пришла, да такая, какую не выгонишь. Он честно пытается, но Хель прерывает его и в конечном итоге отпирает заветную дверь, обронив лишь горсточку слов. Всего лишь два, если придерживаться математической точности, зато угодивших в самое сердце.
- Бывший наркоман.
- Что?
- Девчонка, - поясняет Анхела и ждёт, покуда по нервным каналам охраны дойдёт нехитрый посыл.
Ибо хлебосольство американо-мексиканских группировок подразумевает халявную раздачу дури всем засидевшимся визитёрам; иными словами, укатают посетителя в точку, если на власть имущих нападёт подобная блажь, и на власть имущих именно такая и нападает – чтобы девица не разбуянилась за товарищескими рукопожатиями, отчего ж не обдолбить её до невменяемости, ибо за апатичным телом присматривать неизмеримо проще. Соблюдая заветы предков, латиносы идут проторенной тропой, но они не знают предысторию Виорики, а вот Хель знает и уже предвидит последствия.
До Нэсто доходит. Его временный ассистент отправляется на ту сторону проверить, не отделилась ли душка от тушки, а Эрнесто ухмыляется Чеширским котом и клятвенно заверяет, что беспокоиться не о чем и что как только его приятель вернётся, она, Анхела, отправится прямиком в пешее эротическое. Приятель отлучается на секунду, а пропадает пятнадцать минут – Хель засекла. Когда возвращается, из-под узуальной мексиканской охры отчётливо просматривает неаппетитная серость.
Ужас наконец отпирает ей двери. Брошенная на чью-то заведомо заправленную кровать бесформенным тюком, Виорика напоминает живое существо огорчительно мало; Хель произносит тягучее как патока «Бля-а-а», за которое успевает прыжком пересечь комнатёнку – окно забито намертво, внутри буквально нечем дышать, сложноструктурный парфюм Ви доминирует над пространством, - опуститься пред пленницей на колени и, бережно приподняв веки, осмотреть белки глаз. Без кровоизлияний, хвала небесам! Однако дыхание практически неуловимо, пульс будто бы тепло от вчерашнего уголька – не чувствуется, но угадывается, - а время играет не на их стороне. Анхела стискивает зубы до боли и размышляет недолго.
Эрнесто смотрит ей в спину тяжело и беспокойно; сомнений нет, для Виорики в гетто ничего хорошего не готовили, однако если она отчалит раньше кем-то свыше оговоренных сроков, Нэсто предстоит перенести от своих же ряд весьма увлекательных профилактических мероприятий; профилактических, ибо лучшим средством для предотвращения болезней и горестей всегда была и остаётся гильотина. Он жаждет получить от Хель лечебный бальзам каких-никаких утешений, и с мягкой улыбкой старшей сестры, пришедшей унести от младшенького ночные кошмары, Анхела развевает его сомнения.
- Если девчонка умрёт, - говорит она на сумасшедшем чикано-арго, - твоей жене отрубят голову и заставят тебя сожрать её целиком. Всю, не только голову, Нэсто.
- Да иди ты, Хелла, - огрызается Нэсто, но неагрессивно.
Они все здесь понимают: обрисованная Хель перспектива при указанном ею раскладе едва ли не мягчайший паллиатив. В гетто прекрасно знают толк в извращениях.

В животе Анхелы Флорес урчит от голода, звук настолько отчётливый, что перекрывает торопливый топот кроссовок. Она прикидывает все за и против и прерывает самопальную спасительную операцию, чтобы разжиться хот-догом и стаканчиком горячего кофе на ближайшем углу; а затем, уединившись в непопулярном среди мимо проходящих людей тупичке, продолжает сгорать в огне нетерпения, смотреть на дверь безликой забегаловки и ждать, ждать. Сосиска на вкус оставляет желать лучшего, кофе горчит, а у Хель от предстоящего мелко и вероломно дрожат руки.
Она не могла покинуть дом сиюжесекундно: проще сразу расписаться в двойной игре и подставлять палачу шею. Раскалёнными щипцами вырвав у Нэсто обещание оставить Виорику запертой и ни при каких обстоятельствах не добавлять ей свежей дозы, даже если та вдруг очнётся и впадёт в боевой раж – поворот вполне прогнозируемый, между прочим, - наша дама не помчалась сломя голову прочь, но вернулась в мастерскую и приняла очередной заказ; даже потрудилась выслушать от хозяина тачки беспрецедентно мудрый поток рекомендаций и при этом ни разу – ни разу! – не выругалась. А ей, к слову сказать, очень хотелось. В течение следующих двух часов Хель была смертельно занята в компании бензиновых протечек и разводных ключей, и времени, убитого на прикрытие, ей хватило для окончательного вердикта – к братьям по разуму из Бюро обращаться определённо не стоит: попадёшь в многокилометровую очередь и получишь бонусом полный запрет на импровизацию.
Потому, едва успев обтереть руки от машинного масла, Анхела обратилась к известным мастерам джем-сейшна, славящимся высочайшим уровнем зажигательного на коленке деланного экспромта; иными словами, набрала Маркуса Гранде и, представившись таинственной незнакомкой, готовой слить бесценную информацию практически за бесценок, в наглую забила ему стрелку и отключилась, по всеми любимой бабской традиции оставив за собой пресловутое последнее слово.
Слово, тем не менее, сдержала: посетовав на отсутствие нужных деталей и на исключительную дороговизну оных у более-менее официалов, отправилась якобы на мелкий рынок, на деле же – караулить Марка у захудалой разливашки и попутно давиться хот-догом, для которого название cool-rat подходит куда как более.

История, в которую влезла, не нравится ей категорически.
Анхела хмурится, задерживаться ей непозволительно: не приведи господь кого встретит, да и начальник, свинья похотливая, в любой момент может затребовать её обратно. Из-за метафорического занавеса она выходит слишком рано, собиралась значительно позже и при совсем иных обстоятельствах, однако бог, как известно, смеётся над планами, над её так просто исхохотался.
Завидев у входа человека, биографические завихрения которого исподтишка наблюдала в течение стольких лет, Хель тенью следует за ним внутрь. Позволив ему отыскать закуток поукромнее, сама движется по затейливой траектории, проходящей через барную стойку и территорию женских сортиров – коп наверняка её заприметил, но запутать след лишним не будет. Она выжидает ещё горсточку минут, дабы убедиться, насколько возможно, что к рандеву не присоединится третья сторона, и лишь затем, нисколечко не успокоившись, обрисовывается пред светлые очи Маркуса во всём неподражаемом великолепии рабочей одежды и химозной автосервисной вони.
Выясняется внезапно, что подглядывать со стороны – одно, стоять лицом к лицу – совсем другое. Знакомые по старым фотографиям и эпизодическим слежкам черты вышибают из неё дух, и Анхела молчит, неспособная подобрать нужные слова – вообще какие-либо слова, - а в голове на повторе крутится извечный мотив: «А что, если?..». Заезженную песню она прерывает практически силой.
- Маркус Гранде, - не спрашивает – констатирует; она узнавала его в полумраке умирающих дней, узнаёт и сейчас. Боги, конечно же, узнаёт. – Это я звонила.
Когда Хель выкладывает перед ним хитросплетённый женский кулончик, серебряную безделушку из тех, за которые ей пришлось бы продать свою почку, руки её ещё трясутся.

Kristen Stewart

► Имя Фамилия: Любые. Буду звать Саманта (Сэм) ► Возраст: 22-26 ►Трудоустройство: Какое угодно, может айфоны и зонтики чинить в подвале. Член "Освобождения существ", хакер.

► Вид: существо (зарегистрирована) ► Легенда: Саламандра ► Способности Управление огнем, лечение себя огнем, изменение температуры тела. По желанию и согласованию с админами - некоторая трансформация веществ (в золото, да-да) и лечебные свойства крови.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Никто никогда не спрашивает Саманту, какой она была до того, как обнаружила в себе легенду. По той и так видно, что послушной девочкой она никогда не была. Просто однажды она попала в ряды тех, чья жизнь за один вечер или утро делится на "до" и "после". "До" - это до пожара в доме ее родителей. "После" - "Здрасьте, я Сэм, и я сожгла своих родных, психанув".
Еще от папы (папа был суровым и немного поехавшим) она усвоила, что никто не смеет обижать ее. Ее ведь достаточно колотили и травили на районе, до того как она научилась за себя постоять. Когда девочка попала, осиротев, в детский дом к доброму мистеру Кроуфорду, там всем быстро опытным путем стало ясно, что ее лучше не мокать в туалет грязной головой, потому что у девочки слишком хорошая память, она мстительная и любому, выждав удобного случая, даст прикурить с охотой. Она немного пугала детей, но умудрилась спустя пару лет стать душой компании. Ожог на боку, который позже (все в том же приюте, раздобыв чернила и робкого художника) она скроет татуировками. Вечно голодный взгляд и тощее тело. Ранимое сердце (правда, это без шуток), но слишком тяжелый характер и кулак. Таким подростком она была.
Она была классной девочкой. Даже доброй по-своему, способной, но не очень дальновидной. Да и кто в ее возрасте был бы. Так, например, очередное "после" наступило следом за тем, как она из компьютерного класса детдома смогла взломать какой-то некоммерческий фонд. Зачем Сэм нужны были деньги? А они и не были ей нужны по сути, она просто баловалась (по крайней мере, она так утверждала, хотя под ее кроватью всегда лежала собранная походная сумка). Кроуфорд любил ее, как и всех своих воспитанников, но у него не было выбора, кроме как сдать девчонку, как раз почти подошедшую возрастом к совершеннолетию, полиции. От хранителей порядка она отправилась в колонию для трудных детей на перевоспитание. Там ей должны были хорошенько промыть мозги.
Выждав пару месяцев в воспитательных целях, члены "Освобождения существ" (с подсказки все того же сердобольного главы детского дома) решили, что подающий надежды хакер им пригодится. Они забрали себе Саманту. Тогда ее заставили просить прощения перед фондом и раскаиваться. Носить чертов браслет. Поступить в колледж на какую-то хрень о "Безопасности информации". Но ее не кормили бурдой и не избивали. И Сэм, отойдя от стрессов колонии, обрела вторую семью.
Какое-то время она была самой молодой в "Освобождении", и ей не давали совершенно никакой самостоятельности. Но ее талант невозможно было игнорировать, и сегодня она - едва ли не главная по взломам и антивзломам в организации, и тысячелетние мужики без нее никуда. Безопасность документов и компьютеров, связь - все это ее стихия. Пакости - тоже. Стервозина она выросла та еще.
- Профессор, профессор, - Сэм садится перед Мерлином на стул и протягивает ему какую-то техническую штуку фаллической формы. Второй рукой водит карандашом по его запискам. - Я немного взломала какую-то оппозиционную радиостанцию. Шутят о геноциде всякое. Призовешь их к раскаянию за минуту? Ну или прокляни хотя бы. - У Мерлина глаза лезут на лоб, он готовится возмущаться. - А поздно. Я уже подрубилась. Тшш, - она поднимает в воздух перечерканную записку и тыкает на какую-то кнопку. Подбадривающе и очень любяще кивает. Записка коротенькая и вполне в ее духе: "Ебаш!"

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Просто "Освобождению" нужны люди.  И я считаю, что девочка с широкой душой и горящей во всех смыслах задницей нам бы не помешала.
Требование - быть самостоятельной и бедовой (иначе в квестах не выживешь). Твори что угодно.

маленького гопника кусок

пример поста

До того, как в дом решил постучать и засунуть свой горбатый нос небезызвестный публике блондин, в этом жилище разыгрывалось настоящее представление. Мерлин скакал по кухне, как рок-звезда, но все это делал молча и бесшумно, еле слышно шлепая по полу босыми ногами. Вжух - вверх, не хуже бутылки мартини у бармена, подлетает бутылка с соусом, из которой позже изящные пальцы щедро поливают почти готовые сэндвичи. Раздаются только благодушное пыхтение кулинара да далекие звуки городского утра за окном. Оп-оп - это Мальк крутит задом, скользя по полу и без единого писка крича на немецком в бутылку недавно ставшую хитом песню о воздушных шариках, прежде чем поставить соус на место. Кружки, конечно же, две, бережно ставятся на стол, таким жестом, будто мужчина крутит пластинки, и в одну из них, куда уже налит горячий кофе, падают кубики сахара - в такт мотающейся голове.
На последних звуках песни в своих массивных наушниках, которые сегодняшнему читателю показались бы настоящим антиквариатом, Монтгомери плавно плюхается на кухонный стул перед собственноручно накрытым (кофе, сэндвичами, гренками и беконом) столом, ставит локоть на стол, вытягивает ноги в центр кухни, плавно же нажимает большим пальцем кнопку "стоп" на плеере, что достает из нешироких штанин своих мини шорт, и снимает наушники с ушей. Совсем, кстати, не для того, чтобы услышать чье-то шарканье ног в гостиной и русскую речь, которая медленно плыла в сторону сидевшего на кухне мужчины. Просто уши вспотели.
Этим утром шотландец был в прекрасном настроении, как чаще всего бывал после прекрасной, простите за подробности, ночи любви. И он не очень хотел посвящать свое время завтрака разборкам со всякими русскими, которые взламывали чужие двери и в последние дни сыпались на него будто из рога изобилия, хотя он только неделю назад приехал опять в Эдинбург. Успевший поднести ко рту сэндвич, пока второй рукой откладывал плеер в сторону, Мальк прислушивается к чьим-то словам, что с ходу, без вступления, требуют присутствия в доме какой-то женщины. Малкольм может с уверенностью сказать, что в доме сегодня женщины никакой нет, есть только он, и вообще женщин в его смену здесь не будет (что за нежная "Оленька" - это еще к Уолтеру вопрос), но он не спешит общаться. Вместо этого с душой откусывает от сэндвича, принимаясь жевать. Благодарный слушатель, он вообще не перебивает нарушителя своей трапезы, который вползает на кухню задом наперед, критикуя картину, которая Мерлину нравилась. Мужчина только продолжает жевать, откусывая второй раз, чтобы не заржать в голос - гость (сколько в нем росту? от силы метр семьдесят пять?) на богатыря походил только массивной челюстью и начинающейся лысиной, что блестела бы, будь уютная кухня залита солнцем, как шлем.
Но такого было лучше не перебивать. За время своей женитьбы на русской барышне, что могла очень больно сделать яйцам, и длительных отношений с Кощеем, во время которых у того периодически обнаруживались тузы в рукавах и дамы в подвалах, Малкольм успел очень хорошо выучить русский язык, но не русский нрав. В его стереотипном, британском, представлении русские все еще были способны на что угодно, типа драться вприсядку и стрелять из балалайки. Так что он только пытался не потерять брови, которые от любопытства ползли вверх по его лицу навстречу краю волос, и взял в руки чашку - на случай, если придется от какой-нибудь балалайки отмахиваться. Ладно, шутка, просто со смаком отхлебывая, чтобы запить сэндвич, который от увиденного едва поперек горла не встал.
Нарушив свое молчание шумным глотком, Монтгомери улыбнулся мужчине, с которым, оказывается, был знаком. Это он понял, когда гость повернулся, встал напротив него с непередаваемым выражением лица и перешел на английский. Понял и даже немного расслабился. У волшебника, конечно же, появилось много вопросов. Например, почему его давний знакомый говорил по-русски. Почему Уолтер не предупреждал, что к нему в семь утра заходят всякие в дом. Наконец, как так получалось, что самые неожиданные знакомые шотландского колдуна вообще оказывались легендами. Но он точно знал, что блондин был адекватным. И был в проигрыше - Мальк не собирался сдавать без боя стул.
- Макс! - Монти упал в радостную паузу, посмотрел на старого друга секунды три, снова откусывая от сэндвича, приглашающим жестом указал рукой на стул, что стоял ближе к тому, и медленно перекинул свои голые ноги с таким вызовом, что сцена допроса с Шерон Стоун, снятая на десять лет позже, была жалким повторением этой утренней картины. Он дернул рукой, так что свободный стул подпрыгнул на месте, ударившись Киту под колени и призывая садиться.
Мерлин потянулся, снова приглашая сесть - чуть подвинув к себе вторую чашку, он принялся наливать в нее кофе. - А ты совсем не постарел. Помнишь меня? Малкольм. Как приятно видеть знакомое лицо спустя столько лет. Я уж было затосковал в этом изменившемся городе, совсем пока без друзей. - С улыбкой самого счастливого на свете человека, колдун игнорирует, как свободный стул хлопает бугая по коленным чашечкам, подпихивая к столу. - Будешь кофе? А сэндвич? - Мальк указывает пальцами на еду и вскидывает брови. Мол, ну не стой же столбом, не смотри на меня волком. Мол, понимаешь, ферштейн, компрендо? - Buterbr'...od'? Hleb s zakuskami?
Снова улыбнувшись мужчине, который раньше, пятьдесят лет назад, был его другом по имени Макс Файрмэн, небритый колдун пожал плечами и долил кофе себе, сосредоточившись на струе напитка, льющегося в чашку: - Какой Вилли? Прежний хозяин? Я заехал два дня назад. - Он отпивает кофе опять. - Картину привез с собой, кстати. Очень рад тебя видеть. Чем я могу помочь?

Clayne Crawford

► Имя и Фамилия: Леонард/Алекс/Райан* ► Возраст: ~ 150 y.o. (я думала о том, чтобы мы являлись примерными ровесниками, но на ваше усмотрение, можете сделать много больше или много меньше) ►Трудоустройство: на ваше усмотрение, но что-то связанное с оружием и убийствами. опер из скотланд-ярда, спецслужбы, наемник, бывший наемник, бывший наемник, которых хочет снова быть нанятым... что вам ляжет на душу

► Вид: незарегистрированное существо ► Легенда: бильвиз более подробные бла бла про бильвиза существо из немецкого фольклора, муж роггенмеме. в разных районах Германии он имеет свои особенности, его представляют как добрым, так и злым существом. мне больше импонирует вариант, в котором ваш бильвиз - несущее разрушение существо, т.к. это прикольно контрастирует со способностями моей персонажки, т.к. моя роггенмеме скорее несущая плодородие. в немецком фольклоре бильвиз это эдакий бугимен для детишек, заплутавших в полях, и вообще вредный персонаж. творит всякие мелкие пакости, а еще русские источники уверяют, что бильвиза можно от себя отогнать брошенным в землю ножом, ну пускай мы с вами это интерпретируем как нелюбовь к холодному оружию и страстную любовь к огнестрелу. давайте даже интерпретируем это так, что вам _физически_плохо_ от прикосновений лезвия ножа, может быть, даже от внешнего вида. ► Способности поле для вашей фантазии. русские источники утверждают, что бильвизы обладают т.н. эльфийским (т.к. они относятся к разряду немецких фейри) ударом. мы тут с ребзей на форуме интерпретировали это как "тебе ска с правой эльфийским или ска слева ударом", но все вам на откуп. (из самой распространенной на русских сайтах и чуть ли не единственной статьи: Бильвизы всегда дразнят и изводят ни в чем не повинных людей, нередко опустошают поля и причиняют множество других неприятностей. Следует помнить, что особенно опасна встреча с бильвизами в Вальпургиеву ночь. Если ничего не подозревающий человек случайно зайдёт на поле, которое охраняют эти существа, он может подвергнуться так называемому эльфийскому удару – особому виду паралича, который обычно насылают эльфы.) кроме того, в своей анкете я прописывала, что роггенмеме может забеременеть только от бильвиза

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Which is messier, my life or my hair?
Сколько проблем прячется в этой взъерошенной голове, одному богу известно, но он старается туда не заглядывать. Кажется, ты давным-давно уже остался один на один с собой, своими мыслями и воспоминаниями, один в этой густой темноте.
Ты до сих пор просыпаешься ночью от звуков выстрелов и вспышек разрывающихся снарядов, ты все еще слышишь, как вопят от боли твои товарищи, которым оторвало ногу, руку, а тем, кому оторвало голову, они не вопят. Они теперь спокойно разговаривают с тобой и спрашивают, почему ты живешь, а им пришлось умереть? Ты и сам постоянно задаешь себе этот вопрос. Почему ты остался жить, а они умерли, чем ты заслужил такое наказание?
Ты прошел Вьетнам в качестве солдата вооруженных сил США, не получил ни одного серьезного ранения, зато получил кучу психологических травм. Теперь ты познаешь прелести жизни с пост-травматическим синдромом и психосоматикой – вот уже много лет у тебя болят плечи. Твой психоаналитик говорил тебе, что это от твоего страха оказаться слабым, и тебе нужно поверить в себя и отпустить себя, но ты только послал его ко всем чертям. Возможно, как раз потому, что этот ученый придурок оказался прав. Ты так боишься сломаться под тяжестью лет и грузом всех сотворенных дел, так боишься, что сводит плечи.
После возвращения из Вьетнама, ты долгое время жил, запертый в четырех стенах. Ходил к психотерапевту, потому что было дано такое распоряжение, возвращался домой. Смотрел телевизор и ел колбасу с хлебом, кусая прямо от целой палки и ломая хлеб руками, потому что от одного взгляда на столовый нож к горлу подкатывала тошнота, и есть уже не хотелось. После этого ложился спать и вставал наутро только чтобы вновь идти к психотерапевту. Но те девять часов, что ты лежал в постели с закрытыми глазами, ты был наедине со своими вьетнамскими флешбеками, которые тебя выматывали.
По данным американского стратегического исследовательского центра RAND, 20% ветеранов масштабных вооруженных конфликтов склонны к возникновению депрессии и посттравматическому стрессовому расстройству. Одним из способов реабилитации является интеграция иппотерапии в рамках программы “Horses for Heroes”. Программа психологического восстановления и преодоления «восточного синдрома» реализуется благодаря сотрудничеству специализированных военных госпиталей с клубами верховой езды.
Ты тоже попал в эту программу, да только реабилитации не вышло, любая лошадь, к которой ты подходил, вставала на дыбы и в истерическом испуге таращила глаза. Животные тебя не любят. Боятся. А ты только усмехаешься и говоришь себе, - видишь, мудила, даже животные с тобой дела иметь не хотят, а они чуют, кто чего стоит.
После того, как с психотерапией и иппотерапией и еще кучей –терапий у тебя не сложилось, ты решил попробовать вариант алко- нарко- и блядотерапии. С внутренними проблемами справляться это не очень помогало, зато знатно отвлекало. Правда, наутро те, кого ты накануне трахал, старались поскорее уйти – может, тоже чуяли что-то, а алкоголь исправно заканчивался. Но ты не сдавался и упорно просаживал свою военную пенсию на то, что не приносило тебе никакого удовольствия или облегчения.
i’m alive but only ironically
/выберите и подчеркните нужное, когда и по какой причине произошел переезд в Эдинбург, где теперь живешь, чем занимаешься – все решать тебе/
Должно быть, мы впервые встретились, когда на Шотландию налетело внезапное жаркое лето, и мы с моими подопечными вышли на улицы города, чтобы дать представление. Солнце роняло последние лучи на город, за спиной у нас плескалось Северное Море, а мы танцевали, словно в последний раз. Вокруг нас собралась толпа зевак, в которой оказался и ты, забредший случайно в восточную часть города. В какой-то момент наши взгляды пересеклись, и произошло что-то вроде искра-буря-безумие. Вот только буря и безумие закончились так же быстро, как и начались. После представления я попросила закурить, ты съязвил, я тебя послала, и мы, удовлетворенные обменом оскорблениями, потеряли друг друга в этом городе.
Во второй раз мы встретились, когда ты удумал обедать на крыше здания, в котором располагается мой клуб. Ты, балансируя на самом краю, разгуливал и ел пончики, а я снимала тебя, идиота, с крыши. Уже на твердой земле я спросила у тебя, был ли ты пьян или под кайфом.
- Мне не нужен алкоголь, чтобы принимать плохие решения, малышка.
- Я тебе не малышка, поверь, - сказала я и потянулась хлопнуть тебя по плечу, прощаясь. Иметь с тобой ничего общего больше я не хотела, суицидники явно не мой типаж. Но когда моя ладонь коснулась твоей кожи, внутри меня словно что-то свернулось в тугой узел. И я почти точно уверена, что ты тоже это почувствовал, но никто из двоих не подал виду. И пока ржаночка внутри меня билась в конвульсиях, призывая развернуться, вернуть тебя и никуда больше не отпускать, я решительно вошла в клуб, закрыла за собой дверь и заставила себя успокоиться и не думать про тебя.
Но с этого момента судьба так или иначе все чаще сталкивает нас вместе.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲


Эти отношения балансируют на грани оскорблений, пощечин, взаимной неприязни и обоюдной, непреодолимой тяги друг к другу. Юст, никакого секса, (потому что риск залететь от бильвиза у роггенмеме близится к овер 6574902745749%, но с этим тоже может выйти интересная ситуация, расскажу, когда придете) но взаимопонимание на космическом уровне и взаимное раздражение на примерно таком же. Вечножрущее, вечноподкайфом и вечнотрабблд существо – когда-то давно во флуде я именно так описала бильвиза, но сейчас осознаю, что это описание отлично и под меня подходит. Может, мы друг друга бесим как раз тем, что настолько похожи и так нравимся друг другу, только признаваться не хотим, ну вот и мотаем друг другу нервы.
Хочу драму, хочу истязания друг друга, хочу "не можем вместе, не можем врозь", хочу бывшего военного с кучей проблем с головой, который внезапно нашел в какой-то девчонке ту, что непонятным образом успокаивает его демонов. Хочу быть той, кто после почти 150 лет, проведенных в постоянной смене сексуальных партнеров и пребывавшая большую часть времени под кайфом, внезапно обнаружил, что нашел своего соулмейта, с кем не страшно даже спать рядом и не бояться воткнутого в спину ножа. Только вот мы оба все сетуем, что соулмейти из нас на редкость ебанутые.

*имя-фамилия менябельны и отданы вам на выбор, но видеть хотелось бы что-нибудь такое… типикал американ
Вообще про бильвизов на русском мало чего толкового в интернете есть, но есть побольше чего на немецком, я с радостью переведу вам и перескажу, чего к чему.
Очень вас жду, очень хочу вместе писать нашу историю. Вы мне очень нужны. Я вас если что графикой снабжу, со всеми с кем надо перезнакомлю, играть тут есть с кем. Пишу в районе 5-6к обычно, к опечаткам и мелочам не придираюсь, только к дырам в матчасти. Люблю хэдканоны и много общения, чтобы вместе прописывать историю персонажей, это интересно и весело.
Приходите, будьте классным, не берите персонажа на один день и не творите откровенный неадекват, а в остальном сыграемся.
Приходите, сразу орите мне в гостевой, и я приду, все расскажу, все покажи, с чем надо, помогу.

пример поста

Mujuice - Юность

- Всего лишь решил узнать, как дела, а ты сразу про продажу органов. Клуб пришел в убыток или это тебе так интересно узнать, что у меня под одеждой? – нужно признать, насколько Рене посчастливилось узнать его, Семен отличался абсолютно русской широкой душой, любил хохмить и редко когда следил за количеством выпитого и за тем, что потом мелет его язык, - Я тоже рад. Пусть и предсказуем в алкоголе, но зато женщины со мной рядом разные, сегодня вот снизошла одна нимфа, да еще и с ногами, так прекрасно подходящими к лицу. – Говорю же, не следит. Язык сам по себе чешет и отпускает странные комментарии (комплименты), в ответ на которые у Рене брови вверх взлетают в слегка недоуменном и насмешливом движении, а руки у него тем временем снова тянутся к бутылке.
Настроения напиваться в хлам сегодня у Рене не было, тело и голова и так гудели, и она расслабленно растягивала один стакан виски на весь вечер, то и дело соприкасаясь пухлыми губами с холодным стеклом, но лишь касаясь жидкости губами и языком, не делая настоящего глотка. Семен явно наслаждался вечером, судя по его воодушевленному лицу, скорости и количеству выпиваемого. Рене не разделяла его буйного воодушевления, она откинулась на спинку дивана, вытянула ноги, до сих пор закованные в босоножки на высоких каблуках, и со стороны тихо наблюдала за всем происходящим в клубе и за своим последним посетителем, до которого, должно быть, сегодня и будет работать „Aos Si“. Нужно было признаться, что пить Сёме больше не следовало, он явно шел в разнос. Рене нечасто находилась в компании пьяных людей, будучи сама достаточно трезвой, и ей это не очень нравилось.
Семён, у которого закончилась водка, выловил и повалил на диван одну из нимф, а официантке, торопившейся убрать последний столик и забрать крайние чаевые за этот вечер, заказал, крайне расплывчато, причем, еще алкоголя, чего-нибудь поесть, кальян (зачем?). Но Рене предпочитала не задаваться вопросами из разряда, что движет людьми, когда они делают заказ в таком заведении. Делают и делают, главное, чтобы платили. Сама она сделала знак официантке, чтобы та принесла ей новый стакан виски, этот от тепла рук стал неприятно теплым и не доставлял должного удовольствия.
- Мисси, иди домой, твоя смена на сегодня окончена, - нагнувшись вперед, сказала Рене нимфе, оказавшейся в кольце рук напившегося бывшего секьюрити. Мисси послушно кивнула и, ловко вывернувшись, убежала в сторону помещений для персонала. Беглого взгляда на наручные часы, а следом - на опустевший зал - хватило, чтобы решить – всех пора распускать, а с одним клиентом, если уж он разбушуется, она справится, сама не робкого десятка и не самая слабая.
- Я думаю, пришло время закрыть клуб, ты же не против? – произнесла Рене не столько спрашивая, сколько ставя перед фактом. Она нехотя встала на ноги, проводила последнего зазевавшегося клиента, заперла входную дверь и отправила весь персонал поскорее переодеваться и отправляться домой.

Через несколько минут зал был полностью пуст, только полная иллюминация создавала странное ощущение, словно все посетители и персонал внезапно встали и ушли прямо посреди рабочего дня. Но ничего подобного, стрелка часов упорно ползла к четверти четвертого, и Рене с отстраненным расстройством подумала, что так и не успеет отдохнуть перед завтрашним днем, который тоже обещал быть тяжелым.
Выключать огни танцпола не хотелось, а вот музыка играла слишком громко. Мощные синтетические волны ретровейва никак не способствовали расслаблению, и Рене направилась прямиком за бар, чтобы убавить звук, а то и вовсе выключить музыку. Сейчас она не воспринимала это как музыкальную композицию, скорей как белый шум, только лишавший концентрации, а потому решительно выкрутила регулятор громкости на минимум, погружая зал в полную тишину. Раздражал еще только один странный гудящий звук, даже не столько звук, сколько ощущение гудения, мгновение спустя до Рене дошло, что это гудят ноги от усталости. Она наклонилась, высвобождая ремешки босоножек из застежек и сбрасывая тяжелую неудобную обувь. Обнаженные стопы, когда они соприкоснулись с холодным, почти болезненно плоским полом, пронзила сладкая истома, стоять было почти невозможно. Поэтому Рене подпрыгнула, опершись о барную стойку, словно была пловчихой и хотела выбраться из бассейна на бортик, закинула сперва одну, а затем и другую ноги на стойку, и так и устроилась, свесив ноги вниз, лицом в зал.
Она покопалась в карманах в поисках пачки сигарет. Карманы были под стать самой куртке – бездонные. Ее Рене отжала когда-то давно у одного из ее любовников-на-одну-ночь. Лаковая, почти клеенчатая снаружи и с мягкой, похожей на флис, подкладкой, курка была огромной, на четыре или пять размеров больше, чем носила сама Рене. Зато эта куртка позволяла практически ничего больше не надевать, она доходила ей до середины бедра и скрывала все, что было нужно и нет. Переодеться после вечернего шоу женщина не успела, сил хватило только на то, чтобы сбросить с себя костюм, оставшись в одних черных капроновых колготках и черном боди со шнуровкой спереди и сзади, и надеть излюбленную клеенчатую куртку.
Наконец, сигареты обнаружились в глубинах одного из карманов. Вдова Вербина вытащила одну и зажала между зубами, сразу раскалывая капсулу, которая лопнула с легким щелчком, моментально распространяя химический запах, гордо величавший себя ароматом лесных ягод. Зажигалки в карманах не обнаружилась и Рене чуть прогнулась назад, шаря вслепую рукой по поверхности, заваленной примочками бармена. Она умудрилась чуть не смахнуть на пол бокал под мартини, нащупала яблоко, и наконец обнаружила, что искала. Большая зажигалка, которой обычно поджигают газовые плиты, и которой пользовался бармен, чтобы поджигать самбуку. Вернувшись в исходное положение, она с наслаждением прикурила и сделала глубокую затяжку. Пока она выпускала в воздух дым, слегка отдававший химическими ароматизаторами, она вспомнила слова одной знакомой, которая любила язвить:
- Вот куришь ты сигареты с кнопкой, потому что тебе что, вкус не нравится? Так может и к членам еще кнопку приделывать?
Рене усмехнулась своему воспоминанию, потому что нет, к членам она кнопок приделывать не хотела, вкус ей в подавляющем большинстве случаев нравился. А вот у сигарет… прежде чем сделать вторую затяжку, она раскусила вторую капсулу. Все-таки «Мальборо» с двумя капсулами как минимум веселей курить чем обычный. Успокаивает лучше, что ли? Может, эффект пупырчатой пленки срабатывает.
- Кгхм, ээээ, что пить будем? Кстати, а есть тут поставить музыку под заказ? Давно уже не слышал ничего нормального, а эта местная херня достала порядком, - выдал Семён, устроившийся наконец за барной стойкой. Рене скосила на него взгляд, попутно поднося сигарету к губам и выпуская дым волчаре в лицо.
- Я буду дальше пить свой виски, а вот ты вскоре вылакаешь все запасы водки в баре. Ты в курсе, как сложно найти поставщика хорошей, настоящей водки в Эдинбурге? – Рене изящно закинула одну ногу на другую и оперлась левой рукой о колено. Вместо ответа на просьбу поставить «нормального музла», она молча вынула телефон, подключила его к музыкальной установке и выбрала трек.
Под звуки русской синтетики, она вновь затянулась и, выпуская дым, ответила по-русски, правда с заметным акцентом:
- Я сама кого хочешь обижу.
Рассматривая теперь своего собеседника, она напряженно пыталась понять, что в нем такого, что девушки и женщины совершенно разных возрастов так на него вешались. Да, мускулистый, хорошо сложенный, бородатый и добродушный мужик, но ведь ничего такого, так уж сильно к себе располагающего. Чем он так сильно брал? Харизмой? Этой своей широкой, чисто русской привычкой быть везде своим, хохмить и хватать молодых девчонок за коленки? Делая очередную затяжку, Рене с неудовольствием отметила, что ей такое отношение никогда особенно не нравилось, она не любила это по-русски панибратское общение, потому, возможно, и не осталась после смерти Вербина в стране зеленых березок. Не сошлась менталитетом, все-таки слишком чужая она там была, и не хотела, чтобы к ней обращались как к чересчур «своей».
Если рвется под кожей зверь, - пел Mujuice в колонках.
Рене внезапно задумалась о том, что никогда не видела, как его зверь рвется наружу. Никогда еще ей не приходилось наблюдать, как легендарная сущность у Сэмюэля берет верх над человеческой. Ей не раз приходилось видеть, как обращается Артур, и это каждый раз вызывало смешанные чувства восхищения и тошноты, но вот чтобы Сэм показывал звериной обличье, такого она еще не видела.
Наблюдая за (пустой?) бравадой сидевшего напротив зверя в костюме человека, Рене не думала о том, как он будет бить морды и выгрызать кадыки недругам. К слову, нет, бравада не была пустой, ей действительно приходилось не раз наблюдать, как Семён с кривой улыбкой обрушивал удары на неугодивших ему. Удары, которые влекли за собой тошнотворный хруст. Именно за эти самые удары, которые волчара обрушивал на всех подряд (да, вполне заслуженно, среди клиентов Вербиной попадались кадры, которым стоило начистить рожу, но нужно же иметь долю дипломатии), ему и пришлось покинуть свой пост секьюрити.
Рене так и не удалось узнать его поближе, пока он работал в „Aos Si“. У нее упорно не возникало желания с ним сблизиться. Возможно все дело было в том, что на работе Рене все же предпочитала оставаться трезвой, а вот трахалась она уже на пьяную голову, и не только голову. С некой обреченностью Рене подумалось, что секса по трезвости у нее не было уже очень и очень давно, а тот, что был – мужчины неизменно были под действием ее чар, ловили дичайшие галлюцинации и черт его знает, что именно, как им казалось, они делали, ну а Рене догонялась достаточным количеством алкоголя.
- Ты всегда так много пьешь? – критически поинтересовалась Рене, наблюдая, как волчара, словно воду, проглатывает остатки сорокаградусной. – Если что, наутро от запаха помогает избавиться арахисовая паста, может это поможет тебе продержаться на следующей твоей работе дольше чем у меня, - взглянув на сигарету, уже скуренную почти до фильтра, Рене затушила ее в пепельнице и вгрызлась в яблоко.
- Чем ты вообще сейчас занят, где работаешь? Все заебись? – передразнила она его русский выговор. Вербина решительным образом не знала, о чем говорить с этим странным человеком, тем более, пьяным. – И часто ты так засиживаешься до утра с хозяйками развлекательных заведений?

Яблоко хрустит, Рене вскидывает брови, трек заканчивается и на мгновение в зале воцаряется тишина, пока не загрузится следующая песня.